Всем космонавтам вырезают аппендицит

А обязательно надо ждать, когда он воспалится? Особенно, если есть хронические заболевания жкт, например. И к тому же при беременности тоже есть риск развития аппендицита.
Мнение медиков приветствуется.

Узнай мнение эксперта по твоей теме

Психолог. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Личная встреча Скайп. Специалист с сайта b17.ru

Психолог. Специалист с сайта b17.ru

Врач-психотерапевт, Сексолог. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Гештальт-терапевт бизнес-тренер. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Онлайн-консультант. Специалист с сайта b17.ru

Психолог. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Арт-терапевт. Специалист с сайта b17.ru

Психолог. Специалист с сайта b17.ru

Психолог, Клинический психолог -Терапия. Специалист с сайта b17.ru

Был период, когда в США аппендикс удаляли без показаний (так же, как и делали обрезание). Сейчас эта практика не приветствуется. Хоть я и не медик, но, по-моему, в организме нет лишних органов. Просто не все функции их до конца понятны и изучены. Если что, у меня аппендикс удален в детстве (но по показаниям).

Такие операции врачи называют «голубыми». Когда думают что аппендицит разрезают и понимают что ошиблись. Но аппендикс всё равно вырезают, чтоб второй раз не резать. Как правило, больные не узнают что аппендицита у них не было.

Нельзя,тк он вырабатывает гормон, вместе с поджелудочной железой, который помогает переваривать пищу.

В организме нет ничего лишнего

Модератор, обращаю ваше внимание, что текст содержит:

Страница закроется автоматически
через 5 секунд

Пользователь сайта Woman.ru понимает и принимает, что он несет полную ответственность за все материалы частично или полностью опубликованные им с помощью сервиса Woman.ru.
Пользователь сайта Woman.ru гарантирует, что размещение представленных им материалов не нарушает права третьих лиц (включая, но не ограничиваясь авторскими правами), не наносит ущерба их чести и достоинству.
Пользователь сайта Woman.ru, отправляя материалы, тем самым заинтересован в их публикации на сайте и выражает свое согласие на их дальнейшее использование редакцией сайта Woman.ru.

Использование и перепечатка печатных материалов сайта woman.ru возможно только с активной ссылкой на ресурс.
Использование фотоматериалов разрешено только с письменного согласия администрации сайта.

Размещение объектов интеллектуальной собственности (фото, видео, литературные произведения, товарные знаки и т.д.)
на сайте woman.ru разрешено только лицам, имеющим все необходимые права для такого размещения.

Сетевое издание «WOMAN.RU» (Женщина.РУ)

Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ №ФС77-65950, выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи,
информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 10 июня 2016 года. 16+

Учредитель: Общество с ограниченной ответственностью «Хёрст Шкулёв Паблишинг»

источник

О том, будут ли их специально готовить медики, рассказывает директор Института медико-биологических проблем РАН, член-корреспондент РАН Игорь Ушаков:

— Какой-то специальной подготовки не планируется. Для нашей страны это далеко не первый годовой полет: 365 дней летали космонавты Владимир Титов и Муса Манаров, 380 суток — Сергей Авдеев и, наконец, 438 суток — Валерий Поляков. Так что опыт большой. Правда, то были полеты на других станциях, а вот на МКС — впервые. И это принципиальный момент. Почему?

Ученые столкнулись на МКС с новыми медицинскими рисками, которые не отмечались прежде. Так, по публикациям американских исследователей, у некоторых астронавтов после полета на какое-то время отмечалось падение остроты зрения. Потом эти функции восстанавливались.

Игорь Ушаков: Есть более десяти трактовок. Многие, в том числе и я, считают, что это феномен «последней капли»: когда какая-то дополнительная нагрузка может изменить градиенты артериального, венозного, внутричерепного глазного давления. Но это сложный вопрос, на который пока современная космическая физиология однозначного ответа не дала. Этот феномен интенсивно изучается учеными. Будет изучаться и в годовом полете: разработаны специальные методики.

Как будут космонавты поддерживать физическую форму?

Игорь Ушаков: На станции существует интегрированная система специальной профилактики. Оборудование постоянно совершенствуется. Так, появится новая российская «бегущая дорожка», у которой технические параметры на порядок выше, чем сейчас. Мы связываем с ней большие надежды. Уже в 2013 году на МКС доставят несколько новых приборов.

А бортовая аптечка изменится?

Игорь Ушаков: Набор стандартный. Но мы серьезно продумываем вариант дополнительной медицинской укладки, которая учитывала бы индивидуальные особенности Корниенко и Келли.

В свое время НАСА выделило 1,74 млн долларов на создание «бортового психотерапевта». Есть ли у нас такая аппаратура? Как будет поддерживаться психологическое состояние опытного экипажа?

Игорь Ушаков: Да, такая разработка есть. Это автоматизированная консультативная система, с помощью которой разыгрываются различные конфликтные ситуации. Но она носит пассивный характер. Как показывает практика, космонавты предпочитают все-таки иметь дело с «живым» психологом.

Кроме того, будут широко использоваться так называемые средства виртуальной земной реальности. Проще говоря, это различные аудио- и видеозаписи: дом космонавта, дача, рыбалка, охота, музей. Над такими контентами мы работаем. Ну и, конечно, сохранятся беседы с семьями, полетными врачами.

Аппендицит у космонавта должен быть вырезан?

Игорь Ушаков: По оценкам специалистов, вероятность заболевания, требующего серьезного врачебного вмешательства, примерно составляет 7 процентов в год. У семи человек из 100 здоровых в год может воспалиться аппендикс, зашевелиться где-то камешек. То есть может потребоваться оперативное вмешательство. Но я напомню: один из «Союзов» на станции постоянно находится в страховочном режиме. И если что, заболевшего спустят на Землю обычным порядком, сделают все в нормальных земных условиях.

Так что аппендикс специально заранее вырезать не будут. А вот постоянный «прицельный» контроль за опытным экипажем будет обязательно.

Годовой полет можно рассматривать как продолжение эксперимента Марс-500?

Игорь Ушаков: Конечно. По сути, будет проводиться оценка возможностей человека, приближающая нас к полету на Марс и дальше. Кстати, совместно с американскими исследователями мы планируем оценить физические возможности космонавтов сразу после приземления. Это так называемый проект «Fieldtest» — полевое исследование. Космонавты должны будут выполнить тесты, которые в определенной степени смоделируют попадание человека в среду с частичной гравитацией. Подобное никогда раньше не делалось.

источник

В ночь с 30 апреля на 1 мая 1961 года врач Леонид Рогозов провёл одну из самых удивительных операций в истории мировой медицины.

Диагноз «аппендицит» давно уже не звучит грозным и суровым приговором. Для медиков операция по удалению аппендикса является одним из самых лёгких хирургических вмешательств.

Как во всякой операции, в ней не исключены осложнения, но в целом подобной болячкой не напугать ни медиков, ни самих пациентов.

Но это когда к услугам врача и больного все последние достижения медицины, отлично оборудованная операционная, чистая и светлая палата, где прооперированный быстро пойдёт на поправку…

В 1961 году, менее чем три недели спустя после эпохального полёта Юрия Гагарина, состоялась операция по удалению аппендикса, которая вошла в историю мировой медицины, а также была включена во всевозможные книги рекордов.

Местом действия стала Антарктида, пациентом — участник 6-й Советской Антарктической экспедиции Леонид Рогозов, а хирургом — врач… Леонид Рогозов.

Похоже, у меня аппендикс. Я пока молчу об этом, даже улыбаюсь. Зачем пугать моих друзей? Чем бы они могли помочь?

Два героя апреля 1961-го — Юрий Гагарин и Леонид Рогозов — родились в марте 1934 года. Первый космонавт Земли 9 марта, а будущий врач-полярник — 14 марта.

Как и Гагарин, Рогозов был выходцем из рабочей семьи — отец трудился шофёром, мать — дояркой.

Жили Рогозовы в Забайкалье, но затем переехали в Казахстан, а затем — в Минусинск.

Отец — глава семьи, Иван Прохорович Рогозов, в 1943 году погиб смертью храбрых.

Евдокия Емельяновна осталась одна с четырьмя детьми на руках. Мать целый день пропадала на работе, а хозяйство оказалось на плечах Лёни, который был третьим из четверых по возрасту, но первым по ответственности.

Я не спал всю ночь. Болит чертовски. Снежная буря бьется сквозь мою душу, воет, словно сотня шакалов. Все еще нет очевидных симптомов, что перфорация неминуема, но давящее дурное чувство пробирает меня…

Окончив семь классов школы, Лёня пошёл учиться на горного мастера. Эта профессия парню была совсем не близка, но студентам ремесленного училища платили стипендию, что было чрезвычайно важно для семьи.

После окончания училища Леонид вернулся в школу, закончил её и ушёл в армию.

К тому времени, когда он отслужил срочную службу, старший брат Фёдор поступил в институт в Ленинграде. Приехав к нему в гости, Леонид влюбился в город на Неве и решил также получать высшее образование в Ленинграде.

Кем быть, Леонид Рогозов к тому времени решил твёрдо. В 1953 году он поступил на лечебный факультет Ленинградского педиатрического медицинского института.

Учился Леонид легко, успевал заниматься спортом, музыкой, общественной деятельностью, был предметом воздыханий всех сокурсниц…

В 1959 году Леонид Рогозов окончил институт и сразу же был зачислен в клиническую ординатуру по хирургии.

Это все… Я вынужден думать о единственно возможном выходе: самому оперировать себя… Это почти невыполнимо… но я не могу просто опустить руки и сдаться…

Молодой врач Рогозов, продолжая повышать квалификацию в ординатуре, узнал о наборе врачей-добровольцев для работы на научной станции в Антарктиде.

Работа в Антарктиде на рубеже 1960–1970-х манила молодых энтузиастов не меньше, чем покорение космоса. Леонид Рогозов, пройдя отбор, был включён в качестве врача в состав 6-й Антарктической экспедиции. 5 ноября 1960 года на дизель-электроходе «Обь» он вместе с товарищами отплыл на загадочный ледовый материк.

Работа на антарктической станции требует от полярника универсальных способностей — врач Рогозов, помимо основной профессии, трудился и метеорологом, и водителем.

18 февраля 1961 года в оазисе Ширмахера была открыта новая советская антарктическая станция Новолазаревская. В составе участников первой зимовки был и Леонид Рогозов.

В экстремальных условиях Антарктиды взаимозаменяемость чрезвычайно важна. Но есть специалист, заменить которого практически невозможно, — врач. Это второй человек после начальника экспедиции, от него зависят жизнь и здоровье полярников, его вердикт зачастую может определить, продолжит ли работу экспедиция или вынуждена будет экстренно её прекратить ради спасения чьей-то жизни.

Но в апреле 1961 года на Новолазаревской случилось худшее — тяжело заболел 27-летний врач Леонид Рогозов.

Как уже говорилось, аппендицит — не самое страшное заболевание. Однако ситуация в корне меняется, если речь идёт о человеке, заболевшем на антарктической зимовке. Здесь вся надежда на врача экспедиции. Но если болен врач, то спасти может только помощь извне.

Обнаружив у себя симптомы острого аппендицита, Рогозов испробовал все способы консервативного лечения — покой, голод, местный холод, антибиотики. Это не принесло эффекта.

Заболевшего нужно было срочно эвакуировать, чтобы провести операцию. Однако ни на Новолазаревской, ни на ближайших к ней научных станциях не было самолёта, который мог бы вывезти больного. Да если бы и был, это тоже не помогло бы — отвратительные погодные условия не оставляли ни единого шанса на успех полёта.

И тогда врач принял решение — делать себе операцию самостоятельно.

Парни все узнали. Они приходят, чтобы успокоить меня. Я же огорчен — испортил всем праздник. Завтра 1 Мая. А теперь все бегают вокруг, подготавливают автоклав. Нам надо стерилизовать лежанку, так как будем оперировать

На Новолазаревской, помимо Леонида, работали 12 человек, как и все полярники, парни неробкого десятка. Однако от новости, что кому-то придётся стать ассистентом, помогая доктору кромсать себя, многим стало не по себе.

Ассистентами стали двое — метеоролог Александр Артемьев и инженер-механик Зиновий Теплинский. В обязанности первого входило своевременно подавать необходимые инструменты, второй держал у живота Рогозова небольшое зеркало и направлял свет настольной лампы. Был и третий ассистент, на крайний случай — начальник станции Новолазаревская Владислав Гербович. Ему предстояло сменить кого-то из ассистентов, если им вдруг станет дурно.

Я не позволял себе думать ни о чём, кроме дела… В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию — я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного.

Операция проходила в ночь с 30 апреля на 1 мая 1961 года. Доктор и пациент в одном лице — Рогозов. В лежачем положении, с полунаклоном на левый бок, врач произвёл местную анестезию раствором новокаина, после чего сделал при помощи скальпеля 12-сантиметровый разрез в правой подвздошной области. Смотря в зеркало, а также действуя на ощупь, без перчаток, он добрался до злосчастного аппендикса. И тут хирург понял, что успел в самый последний момент — по состоянию аппендикса было видно, что тот мог лопнуть в ближайшие часы. Перитонит же убил бы Леонида наверняка.

Всё это врач, не отвлекаясь от работы, объяснил помощникам. Тем было не по себе: от вида кишок и крови полярников подташнивало, они с трудом держались на ногах. Но сменять никого не пришлось — парни своего поста не оставили.

На самой тяжёлой стадии удаления аппендикса я пал духом: моё сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь всё, что оставалось, — это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасен!

Операция длилась 1 час 45 минут. К её окончанию Леонид Рогозов совершенно обессилел, но тем не менее сумел довести процедуру до конца и, более того, дал указания ассистентам по уборке после операции.

Приняв снотворное, врач и пациент уснул. Теперь оставалось только ждать.

Вздохнуть с облегчением полярники смогли спустя несколько суток — температура у Леонида спала, боли прекратились. Через семь дней после операции доктор снял швы.

Поправившись, Леонид Рогозов продолжил свою работу в составе экспедиции, вернувшись в Ленинград осенью 1962 года.

К этому времени история операции в Антарктиде была уже всемирно известной, ей восхищались не только в СССР, но и во всём мире.

Леонид Рогозов был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

История мировой медицины знает не так уж много случаев, когда врачам удавалось благополучно провести себе операцию. Даже спустя пятьдесят лет операцию Леонида Рогозова включают в пятёрку самых уникальных подобных случаев. В условиях же антарктической зимовки никому, кроме Рогозова, делать подобную операцию не приходилось никогда.

«Он в холоде сам себе скальпелем там вырезает аппендикс…»

Подвиг Леонида Рогозова вдохновил Владимира Высоцкого, в 1963 году написавшего песню, в которой, в частности, были такие строки:

Пока вы здесь в ванночке с кафелем

Моетесь, нежитесь, греетесь, —

Он в холоде сам себе скальпелем

Экспедиция в Антарктиду, сделавшая его знаменитым, стала для Леонида Рогозова единственной. Он вернулся в институт, закончил ординатуру, защитил диссертацию, после чего занялся научной и преподавательской работой. Доктор Рогозов работал хирургом в различных больницах и медсанчастях Ленинграда, на протяжении 14 лет заведовал отделением хирургии лимфоабдоминального туберкулёза НИИ физиопульмонологии.

В 2000 году доктора Рогозова не стало.

Память об уникальном случае в практике мировой медицины и в истории изучения Антарктиды хранит специальный стенд в петербургском Музее Арктики и Антарктики. Помимо всего прочего, в музее хранятся и те самые инструменты, которыми Леонид Рогозов делал операцию.

Сотрудники музея говорят, что современных экскурсантов трудно чем-либо удивить. Но история Леонида Рогозова неизменно удивляет всех, кто узнаёт о ней впервые. Источник

источник

История медицины знает немало трагических и курьезных случаев, которые передаются из уст в уста. Но героические поступки, послужившие эталоном мужества, силы и профессионализма, стали народным и мировым достоянием. К таким выдающимся событиям относится и случай, произошедший в далекой заснеженной Антарктиде в конце апреля 1961 года. Молодой советский врач-хирург, ординатор Ленинградского педиатрического мединститута Леонид Иванович Рогозов совершил настоящий подвиг, совершив операцию по удалению аппендицита самому себе.

Шел четвертый месяц зимовки 6-ой советской Антарктической экспедиции на станции Новолазаревская в 80 км от берега. Снежная буря совсем отрезала команду исследователей от большой земли. И вдруг 29 апреля единственному медику на станции Леониду Рогозову стало плохо. Будучи врачом, он легко распознал признаки аппендицита и начал интенсивный курс антибиотикотерапии. К сожалению, лекарственный удар по болезни только усугубил ситуацию. Стало понятно, что без оперативного вмешательства шансы на благополучный исход крайне невелики. Эвакуация в силу непогоды и отсутствия летной техники была невозможной. Молодой хирург, практически не раздумывая, принял решение самостоятельно провести себе аппендэктомию.

Каким бы талантливым, опытным и умелым ни был хирург, без ассистентов при самостоятельном иссечении аппендикса ему не обойтись. Леониду Ивановичу выбирать не приходилось: из медиков в команде был только он. Поэтому помощниками стали метеоролог станции Александр Артемьев, которому было поручено выполнять функции ассистента, механик-водитель Зиновий Теллинский, ставший ответственным за освещение и зеркальный обзор, и начальник их базы Вячеслав Гербович – он страховал «коллег» на случай, если кому-то из них станет плохо.

Когда подготовка и инструктаж завершились, Леонид Иванович лег на операционный стол, слегка наклонившись на левый бок, чтобы видеть рабочую область. Затем с помощью раствора новокаина провел местное обезболивание и взялся за скальпель.

Работать было решено без перчаток, чтобы пальцы оставались максимально чувствительными, поскольку даже при помощи зеркал видимость брюшной полости была ограничена. Сделав 12-сантиметровый продольный разрез в правой подвздошной области, смелый хирург практически на ощупь иссек воспаленный аппендикс. После того, как отросток был удален из брюшной полости, Леонид Иванович ввел в инфицированную зону антибиотик и, почти теряя сознание, завершил историческую операцию.

Уже потом, немного придя в себя, молодой врач исследовал удаленный аппендикс и заметил на его поверхности небольшое темное образование. Это означало, что промедли он еще немного, история могла бы завершиться куда плачевнее.

Самостоятельная аппендэктомия была проведена 30 апреля 1961 года, и длилась эта удивительная во всех отношениях операция 1 час и 45 минут.

Удаление аппендицита, проведенное Леонидом Ивановичем Рогозовым, вошло в историю мировой медицины и стало еще одним свидетельством невероятного героизма советских медиков.

Сам хирург вспоминал, что заставлял себя думать только об операции и ни о чем другом. Боясь потерять сознание от страха и волнения, он полностью сосредоточился на своих действиях и, как потом писал сам, «каким-то образом автоматически переключился в режим оперирования».

Работать молодому врачу было очень трудно: лежа в неудобном положении, почти не видя своих рук, он шаг за шагом, отдыхая каждые 4-5 минут и слушая, как стучит его сердце, приближался к цели. Когда операция уже почти была завершена, он взглянул на помощников. «Бедные мои ассистенты! Они стояли в белых халатах и сами были белее белого.»

А вот начальник станции, все время наблюдавший за ходом действий, писал, что Леонид Иванович вел себя хладнокровно и спокойно, работал сосредоточено. А вот ассистенты были готовы упасть в обморок ежеминутно.

Мужеству, проявленному молодым ленинградским хирургом и его помощниками, нет цены и сравнений.

В октябре 1962 года экспедиция вернулась домой. Спустя год Леонид Иванович окончил ординатуру, следом поступил в аспирантуру родного медицинского института, а еще через два года с блеском защитил докторскую диссертацию и с головой ушел в работу.

Вплоть до последних дней жизни ставший знаменитым на весь мир уже российский врач служил медицинской науке. Последним местом его работы, где он трудился заведующим хирургическим отделением лимфоабдоминального туберкулеза, стал Санкт-Петербургский НИИ фтизиопульмонологии.

Ушел Леонид Иванович 21 сентября 2000 года после операции, пройдя выдающийся путь настоящего Врача. Упокоен на Ковалевском кладбище родного города.

С момента невероятной операции прошло уже больше 60 лет. Давно уже нет в живых главного героя – Леонида Рогозова, ушли в небытие его славные ассистенты… Но память человеческая жива, она трепетно хранит отголоски той легендарной антарктической экспедиции.

В питерском музее Арктики и Антарктики выставлены для посетителей непосредственные свидетели тех удивительных событий – хирургические инструменты Рогозова, которыми он проводил себе аппендэктомию.

И навсегда с нами останется песня Владимира Семеновича Высоцкого, посвященная героическому подвигу советского врача.

Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь, –
В холоде сам себе скальпелем
Он вырезает аппендикс.

Он слышит движение каждое
И видит, как прыгает сердце, –
Ох жаль, не придется вам, граждане,
В зеркало так посмотреться!

До цели все ближе и ближе, –
Хоть боль бы утихла для виду.
Ой, легче отрезать по грыже
Всем, кто покорял Антарктиду!

Вы водочку здесь буздыряете
Большими-большими глотками,
А он себя шьет – понимаете? –
Большими-большими стежками.

Герой он! Теперь же смекайте-ка:
Нигде не умеют так больше, –
Чего нам Антарктика с Арктикой,
Чего нам Албания с Польшей!

источник

Более 55 лет назад, в апреле 1961 года, на станции Новолазаревская в Антарктиде был совершен настоящий подвиг. Участник 6-й Советской полярной экспедиции врач-хирург Леонид Рогозов провел на самом себе операцию аппендэктомии (удаление аппендикса). И сразу же стал знаменитым на весь мир.

Много раз мог погибнуть

Так уж получилось, что родился Леня в семье «кулаков», сосланных в Казахстан. А когда мальчику исполнилось всего два годика, Рогозовых вообще отправили на север — в город Минусинск Красноярского края. Отца, как и многих, призвали в 1941 году на фронт, где он и погиб в 1943-м. На руках у матери осталось четверо детей мал мала меньше. Выживали, как могли.

Судьба хранила его, хотя в детстве он мог несколько раз погибнуть: от голода, холода и даже во время поножовщины. Младшая сестра Валя, с которой он шел как-то по улице, задела плечом хулигана — тот выругался в адрес девочки. Леонид подскочил к нему — парень достал нож. Увидев это, Валя разрыдалась. Трудно сказать, что остановило хулигана, воинственно настроенный Леонид или вид горько плачущей девчушки, но тот предпочел не связываться с Рогозовыми.

Повзрослев, Леонид отслужил срочную. После увольнения поступил на лечебный факультет Ленинградского педиатрического медицинского института. Надо заметить, что Леня был очень добрым и отзывчивым парнем, скромным и, в то же время, всесторонне развитым: в институте он активно занимался общественной работой, увлекался музыкой, занимался тяжелой атлетикой, был хорошим лыжником и футболистом. Он всегда к чему-то стремился, мечтал об открытиях и свершениях. Поэтому когда ему стало известно о наборе добровольцев в антарктическую экспедицию, вызвался первым. Таким образом, через год после окончания института, в 1960 году, он был зачислен участником 6-й Советской антарктической экспедиции в качестве врача, хотя, как и все полярники, частенько выполнял самые разные работы: был и за водителя, и за метеоролога.

В Антарктиду с двухпудовой гирей

В чемодане, с которым Рогозов отправился в экспедицию, были только книги и двухпудовая гиря, с которой он никогда не расставался. Занимался с нею и на станции Новолазаревская, которая была открыта в Оазисе Ширмахера 18 февраля 1961 года.

Зимовка шла своим чередом, но в один из дней Леонид неожиданно почувствовал недомогание. Первые симптомы предстоящего кризиса он ощутил на себе 29 апреля. Заболел живот, повысилась температура, его начало тошнить, появилась слабость. Рогозов сразу же определил, что у него начинается приступ острого аппендицита. Логичным было бы вызвать самолет, но его не было ни на одной советской антарктической станции. Но даже если бы он и был, прибегнуть к помощи авиации было невозможно: разыгралась такая пурга, что даже выходить со станции было опасно. А он единственный врач среди 13 членов экспедиции. Что делать?

Как врач Рогозов понимал, что иногда можно обойтись и без хирургического вмешательства. Он попытался прибегнуть к пассивной тактике лечения: отказался от пищи, применил местный холод, прописал себе полный покой, даже начал принимать антибиотики. Но ему становилось только хуже. Поэтому уже на следующий день, 30 апреля, он принял решение о том, что ему придется самому себе вырезать аппендикс. Как назло, никто из полярников понятия не имел о медицине. Тем не менее, он нашел себе помощников. Так, в качестве ассистента он выбрал метеоролога Александра Артемьева, механику Зиновию Теплинскому поручил направлять свет и держать небольшое зеркало. А руководителя экспедиции Владислава Гербовича попросил быть на всякий случай на подхвате.

В животе что-то неприятно булькало…

Продезинфицировав инструменты, он провел с помощниками небольшой инструктаж и лично простерилизировал им руки, надев резиновые перчатки. Самому Леониду от перчаток пришлось отказаться, так как из-за невозможности видеть (обзор закрывала грудная клетка) операцию пришлось делать почти наощупь. Вколов в живот новокаин для обезболивания, он сделал разрез длиной 12 сантиметров в районе правой подвздошной области. А уже через полчаса Рогозов почувствовал слабость, у него закружилась голова, поэтому ему то и дело приходилось отдыхать каждые пять минут по несколько секунд.

Полярник-радист Виктор Карасев дважды был в антарктических экспедициях под руководством Владислава Гербовича, который рассказывал ему о той операции, приводя некоторые подробности. «Владислав Иосифович рассказывал мне, что когда Рогозов перебирал себе кишки в поисках аппендикса, в животе у него все как-то неприятно булькало и пахло, и от этого становилось не по себе, — вспоминает Виктор Федорович. — Появилось сильное желание отвести взгляд или вообще покинуть помещение, чтобы не видеть и не слышать всего этого натурализма. Но усилием воли он отогнал это желание. Более того, он позвал полярника Верещагина, чтобы тот мог сфотографировать Рогозова для истории. Кстати, как потом признались Гербовичу два других ассистента, они в какой-то момент почувствовали тошноту и головокружение. Но держались из последних сил, хотя были белее мела. Вообще, поначалу напуганы, по их собственным признаниям, были все, в том числе и сам Рогозов.

И хотя по Леониду было видно, что он ослаб, однако ни одного лишнего звука он не произнес и был спокоен. Лишь капельки пота выдавали состояние, в котором находился сам хирург. Чтобы пот не застилал глаза, Теплинский время от времени промокал его марлей. Кстати, он оказался умелым ассистентом и, как заправский медбрат, примерно исполнял свои обязанности.

Прекратить панику!

Конечно, Рогозов вел себя в высшей степени мужественно, — продолжает Виктор Карасев. — Он предусмотрел даже тот вариант, который мог привести к потере им самим сознания по какой-то причине. На этот случай под рукой Александра Артемьева был шприц, с помощью которого он должен был ввести Леониду соответствующую инъекцию.

В какой-то момент Рогозов, по его же собственным словам, запаниковал, подумав, что режет скальпелем что-то не то. К этому времени он вконец ослаб, а сердце стало биться с перебоями. И в момент, когда он уже нащупал проклинаемый им аппендикс, руки его стали «резиновыми», а сердце замедлило свои удары. Он стал падать духом, но чудовищным усилием воли приказал себе прекратить панику! Каким-то чудом ему удалось, наконец, вырезать аппендикс. Как оказалось вовремя: из него уже вовсю стал прорываться гной. Затем он принялся зашивать разрез. Всего операция продлилась почти два часа.

После ее завершения Рогозов попросил своих ассистентов прибраться, принял снотворное и уснул. Гербович рассказывал мне, что на него навалилась такая усталость, что он тоже пошел в соседнюю комнату спать. Но не от физических нагрузок, а от психологической, когда представил, что было бы с ним самим, если бы операция пошла как-нибудь не так. Случись что, во всех грехах обвинили бы его — Гербовича. К счастью, через несколько суток температура Леонида нормализовалась, а еще спустя пять дней Рогозов снял себе швы».

«Уже когда он возвратился из Антарктиды, мы встречались с ним, разговаривали, и Леонид показывал мне место на животе, где остался шрам от шва. Даже не верилось, что он делал все сам — таким аккуратным, стежок к стежку, был шов, — вспоминает его сестра Валентина Ивановна. — И, конечно же, он стал знаменит на весь мир, как космонавт. Ведь то, что он совершил, было впервые в мировой медицинской практике. О нем писали статьи и книги, снимали фильмы, брали интервью. Лене мешками приходили письма. Одно из этих посланий от девушки Марцелы из Чехословакии стало для него судьбоносным. Он поехал к ней в гости и… женился через несколько дней.

Женился только на иностранках

Жить приехали в Ленинград, в квартиру, которую ему, как известной личности, дали сразу же после возвращения из Антарктиды. Пошли дети, но семейная жизнь не сложилась: жену тянуло на родину, а Леонид не хотел уезжать. В какой-то момент, дождавшись момента, когда Леня лежал в больнице, она собрала пожитки, взяла детей в охапку и была такова. Он сильно переживал. Второй брак, с гражданкой Болгарии, тоже закончился ничем».

Чтобы забыться, он с головой окунулся в работу, практикуя в отделении хирургии лимфоабдоминального туберкулеза в Ленинградском институте фтизиопульмонологии. А в конце 1990-х Леонид решил сменить место жительства с Петербурга на Туапсе — там жил его брат. Но неожиданно выяснилось, что у него рак, причем в последней стадии. Так что операция уже не смогла спасти его, и вскоре он скончался из-за осложнений. Это произошло 21 сентября 2000 года. Печально осознавать тот факт, что известного когда-то на весь мир человека смогли похоронить лишь на Ковалевском кладбище — это даже не в Санкт-Петербурге, а в Ленинградской области. Фактически на болоте — гроб клали в воду.

Радует то, что дети Леонида Рогозова, Елена и Владислав, тоже пошли в медицину и стали врачами. Правда, сын сейчас живет и практикует в Англии. Но его дети, внуки Леонида Ивановича, тоже носят фамилию Рогозова. А к самому Владиславу до сих пор обращаются из разных уголков планеты в поисках материалов о его героическом отце. Помнят еще и, дай Бог, долго будут помнить человека, который при жизни стал легендой.

источник

Прочитал, и решил что об этом человеке должны знать, это какой пример воли к жизни. Моё уважение.

Во всем мире до сих пор вспоминают советского хирурга, который сам себе вырезал аппендикс, находясь в 6-й антарктической экспедиции 30 апреля 1961 года.

Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь,
Он в холоде сам себе скальпелем
Там вырезает аппендикс.

Это о нем!

Операция, выполненная доктором Рогозовым на себе, вошла в десятку подобных актов героизма. О них подробно рассказывает сборник List Universe. Среди храбрецов, например, мексиканка, которая сама сделала себе кесарево сечение, альпинист, который отпилил себе руку, и участница войны за независимость США, которая выдавала себя за мужчину, в 1782 году была ранена и сбежала из госпиталя, чтобы обман не обнаружился, и самостоятельно вырезала засевшее в ее ноге мушкетное ядро.

18 февраля 1961 года, в оазисе Ширмахера была открыта новая советская антарктическая станция —Новолазаревская. Во время первой зимовки на ней произошло событие, сделавшее 27-летнего хирурга известным на весь мир.

29 апреля 1961 года Леонид обнаружил у себя тревожные симптомы: слабость, тошноту, повышенную температуру тела и боли в правой подвздошной области.

29 апреля, 1961 г.
«Похоже, у меня аппендикс. Я пока молчу об этом, даже улыбаюсь. Зачем пугать моих друзей? Чем бы они могли помочь?»

30 апреля, 1961 г.
«Я не спал всю ночь. Болит чертовски! Снежная буря бьёться сквозь мою душу, воет, словно сотня шакалов. Всё ещё нет очевидных симптомов того, что перфорация неминуема, но давящее дурное предчувствие пробирает меня… Это всё… Я вынужден думать о единственном возможном выходе: самому оперировать себя… Это почти невыполнимо… но я не могу просто опустить руки и сдаться.»

(выдержка из дневника Л.Рогозова)
Консервативная тактика лечения (покой, голод, местный холод и антибиотики) успеха не имела. На следующий день температура поднялась ещё выше. Ни на одной из ближайших антарктических станций не было самолёта, да и плохие погодные условия всё равно не позволили бы выполнить полёт на Новолазаревскую, находящуюся в 80 км от берега.

Для того, чтобы спасти жизнь заболевшего полярника, необходима была срочная операция на месте. И единственным выходом в сложившейся ситуации было делать операцию самому себе.

30 апреля, 1961 г.
18.30
«Я никогда во всей своей жизни не чувствовал себя так ужасно. Здание трясётся как маленькая игрушка во время бури. Парни всё узнали. Они приходят что бы успокоить меня. Я же огорчён – испортил всем праздник. Завтра 1 Мая. А теперь все бегают вокруг, подготавливают автоклав. Нам надо стерилизовать лежанку, так как будем оперировать.»

20.30
«Мне становиться хуже. Я сказал ребятам. Они начали выносить из комнаты всё, что нам не понадобиться.»

(выдержка из дневника Л.Рогозова)

Выполнять операцию ночью 30 апреля 1961 года хирургу помогали метеоролог Александр Артемьев, подававший инструменты, и инженер-механик Зиновий Теплинский, державший у живота небольшое круглое зеркало и направлявший свет от настольной лампы. Начальник станции Владислав Гербович дежурил на случай, если кому-то из ассистентов, никогда не имевших отношения к медицине, станет плохо. В лежачем положении, с полунаклоном на левый бок, врач произвёл местную анестезию раствором новокаина, после чего сделал при помощи скальпеля 12-сантиметровый разрез в правой подвздошной области.

«Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела… В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию – я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного».

«Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. «Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу себе все больше ран и не замечаю их… Я становился слабее и слабее, мое сердце начинает сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20-25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс. На самой тяжелой стадии удаления аппендикса я пал духом: мое сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь все, что оставалось, – это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасен!».
Спустя 30—40 минут от начала операции развилась выраженная общая слабость, появилось головокружение, из-за чего приходилось делать короткие паузы для отдыха. Тем не менее, к полуночи операция, длившаяся 1 час 45 минут, была завершена.

По воспоминаниям начальника станции Новолазаревская Владислава Гербовича, Рогозов во время операции был сосредоточен и хладнокровен, а вот ассистенты едва не упали в оборок.

Через пять дней температура нормализовалась, ещё через два дня были сняты швы.

Лишь через год, в конце мая 1962 года, группа исследователей вернулась на родину.

Лётчик-космонавт СССР Герой Советского Союза Герман Титов:

… Мы преклоняемся перед советским врачом Борисом Пастуховым, впрыснувшим себе вакцину чумы, прежде чем применить её на больных; мы завидуем мужеству советского врача Леонида Рогозова, который сделал сам себе операцию аппендицита в сложных условиях антарктической экспедиции.

источник

Песня Владимира Высоцкого «Пока вы здесь в ванночке с кафелем. » – безусловно, одна из самых ранних у поэта. Существует семь фонограмм песни, первую разные исследователи датируют 1962-м или 1964-м годом, а последняя сделана осенью 1973-го. Датой написания С.Жильцов считает март 1961-го года (указывая, что окончательная редакция проведена летом 1965-го), а А.Крылов полагает, что песня написана в 1963-м году. Обе даты могут быть в равной степени оспорены, ибо сохранившиеся автографы (из архива Н.М.Высоцкой и А.И.Репникова) не датированы.

Песня простенькая, никаких творческих находок там нет:

Вопрос, собственно, заключался в том, под влиянием какого именно события (что произведение событийное – сомнений, конечно, никогда не было) написана эта песня.

Комментарии к песне составители давали разные. В издании «Владимир Высоцкий. Стихи и песни» комментарий оказался странный: «Необходимая медицинская помощь заключённым почти не оказывается. Часто лагерный врач – это заключённый, в прошлом ветеринар или фельдшер. Описанный в песне случай – не редкость в лагерях

Публикатор А.Крылов в 1991 году (и во всех последующих переизданиях указанного двухтомника) отметил: «В песне нашёл отражение случай, действительно происшедший в Антарктиде». Других деталей нет.

Дальше всех пошёл С.Жильцов, указавший, что «написано на фактическом материале: в ночь с 30 апреля на 1 мая 1961 года врач Л.И.Рогозов на Антарктиде вырезал себе аппендицит». С медицинской точки зрения, сказано неверно, поскольку можно либо вырезать аппендикс, либо сделать аппендэктомию, а вырезать аппендицит, т.е. – воспаление червеобразного отростка слепой кишки, нельзя, но информация, безусловно, ценная.

Почитатель Высоцкого из Израиля Г.Брук обнаружил «Бюллетень советской антарктической экспедиции», в котором опубликована статья самого Леонида Ивановича Рогозова (1934-2000). В частности, в ней говорится следующее:

«Утром 29 апреля 1961 г. я почувствовал себя плохо. Стало очевидно, что в данном случае имеет место воспаление червеобразного отростка. К вечеру 30 апреля общее состояние ещё более ухудшилось, признаки гнойного воспаления червеобразного отростка стали угрожающими. Только немедленная операция могла спасти жизнь. Операция закончилась в 24 часа (30 апреля). Через пять суток нормализовалась температура, через семь суток были сняты швы. Заживление операционной раны было полное».

Случай получил известность. Позднее о нём вспоминал автор документальной повести «Новичок в Антарктиде. Полярные были» В.Санин:

«Новолазаревская – самая милая и уютная станция в Антарктиде. . Я ходил по станции и вспоминал многочисленные, связанные с ней истории. Вот кабинет начальника станции, в котором жил когда-то её основатель Владислав Иосифович Гербович; вот камбуз, на котором царил первый повар Новолазаревской – Виктор Михайлович Евграфов; из этой двери он выплеснул полный таз выжатой клюквы. прямо на выскочившего из бани голышом доктора Рогозова, того самого, что в ту зимовку вырезал себе аппендикс: случай, о котором много писали».

Таким образом, установлено всё: точное время (в ночь с 30 апреля на 1 мая 1961 года), суть операция (аппендэктомия), главное действующее лицо (хирург Леонид Рогозов) и даже точное место (станция Новолазаревская), что немаловажно, ибо Антарктида большая.

Установлено, вроде бы, всё. За исключением одной детали. Как выяснилось, эта песня была посвящена ещё одному человеку, оказавшемуся в аналогичной с Л.Рогозовым ситуации. Правда, было это через несколько лет после написания песни.

Николай Иванович Калиниченко (1924-2007) – уроженец села Кандыбино Новоодесского района Николаевской области, участник Великой Отечественной войны. Получил высшее медицинское образование, около тридцати лет проплавал хирургом на китобойных судах «Слава» и «Советская Украина». Защитил кандидатскую и докторскую диссертации, написал научные труды, создал лечебные мази, сделанные на основе китовой спермацетовой жидкости. Словом, человек дела, к чужой славе не примазывавшийся.

С Высоцким Н.Калиниченко познакомился в самом начале 1960-х годов в Москве, потом частенько встречался в Одессе, где Высоцкий снимался, и откуда уходили в дальние плавания китобойные флотилии.

«Случай с оперированием врачом самого себя произошёл, когда «Советская Украина» оставила за кормой условную линию Южного полярного круга и вышла в ледяное море Росса, – сообщала газета «Вечерний Николаев». – Казалось ничто не предвещало плохую погоду, и главный врач отослал почти весь медперсонал на суда-китобойцы для проведения профилактической работы, оставив на базе только медсестру Тамару Успенскую. Но погода резко переменилась, буря налетела внезапно. По всему видно было, что надо ожидать одиннадцати-двенадцатибального шторма. Первое, что пришло в голову Николаю Ивановичу: «Нужно спасать мед. инструменты, рентгеновский аппарат и запасные части к нему». Он схватил ящик с запасными частями, но потерял равновесие и упал. Ящик свалился на него. И вдруг Н.Калиниченко почувствовал нестерпимую боль в нижней части живота. Он понял: не обойтись ему без сложной операции.
Н.Калиниченко приказал положить его на операционный стол. Моряки, широко расставив ноги для равновесия, осторожно поддерживали ему голову, чтобы можно было хирургу видеть полость живота. Он удалил себе аппендикс и стал зашивать разрез. Медсестра обработала ему шов и аккуратно наложила повязку.
В.Высоцкий во время встречи с ним в Москве после всего происшедшего шутливо-иронически и по-мужски скупо сказал ему: «Я на тебя пасквиль написал. Ты сам его себе заработал».

Разумеется, медики сразу заметят явную натяжку: аппендицит не случается из-за удара в живот, поэтому изначально всей этой истории я не поверил. Но, оказывается, она всё-таки была правдивой, просто журналистка немного напутала (возможно, держа в уме именно песню Высоцкого, где говорилось об аппендиците).

О том, что произошло на самом деле, рассказал в интервью сам Н.Калиниченко:

«Это было 15 марта 1968 года, как раз в день рождения моей матери. Накануне на китобойце заболел матрос, у него повысилась температура, и туда прибыл врач-хирург. В это время поднялся шторм. Доставить больного вертолётом из-за сильного ветра было невозможно. А пока китобоец шёл к базе, скорость ветра была уже 140 метров в секунду. На корабле всё, что плохо закреплено, начало двигаться. Я стал укреплять ящики, в которых находились тяжёлые запасные части для рентгена. Во время сильного крена корабля большой ящик сдвинулся с места и сильно прижал меня к стенке. Я подумал: пришёл конец. В голове потемнело, даже крикнуть не мог. Когда корабль начал крениться в другую сторону, ящик отодвинулся, я смог выбраться.
Болело страшно. Я проглотил несколько таблеток анальгина, но боль не уходила. Я предположил, что у меня разорвалось паховое кольцо, и под кожу вышла часть кишечника. Сознания не терял, но ощущал адскую боль. Через какое-то время я по всем признакам понял, что у меня ущемление грыжи.
Мне помогли взобраться на операционный стол. Привязали, чтобы я не упал при качке корабля. Я сделал несколько обезболивающих уколов и попытался вправить кишку на место. Она не поддалась, и тогда я принял решение делать операцию. «

Нельзя не отметить неточность и в этом рассказе. Во время печально знаменитого урагана «Катрина» скорость ветра достигала «всего лишь» 62-х метров в секунду, но целые районы Нового Орлеана были стёрты с лица земли, так что 140 метров в секунду во время операции на себе уж точно не было. Но зато главный герой рассказа исправил неточность, которая до сих пор гуляет по Интернету. «Во время плавания в водах Антарктики в экстремальных условиях он дважды оперировал самого себя (аппендицит и ущемлённая грыжа)», – говорится в рассказе о Н.Калиниченко на сайте «Города Украины в улицах и лицах» Даже для легендарного судового врача это было бы уже чересчур.

Операция на себе прошла успешно, послеоперационная рана зажила хорошо. Через некоторое время Н.Калиниченко узнал, что Высоцкий посвятил ему песню.

Конечно, справедливости ради надо подчеркнуть, что песня была написана за несколько лет до посвящения её Н.Калиниченко. Случай, однако, в жизни Высоцкого не уникальный. Мы знаем, что песню «Нет острых ощущений. » он сперва посвятил пережившему тяжёлую травму скульптору Э.Неизвестному, а потом – своему другу В.Абдулову. Песня «Был побег на рывок. «, посвящённая В.Туманову, однажды оказалась посвящённой М.Шемякину. Сразу три человека утверждают, что песню «Скалолазка» поэт посвятил именно им. Владимир Высоцкий любил делать людям приятное.

источник

Интересные лекции для себя открыла.
Иван Павлович Неумывакин — профессор, доктор медицинских наук, лауреат государственной премии, один из основоположников космической медицины. Сейчас ему 85 лет.

Небольшой отрывок интервью с ним:

— Иван Павлович, я читал, что в октябре 1963 г. по инициативе выдающихся ученых — Сергея Королева и Мстислава Келдыша был создан Институт медико-биологических проблем (ИМБП). Стояла задача — создать систему медицинского обеспечения космических полетов. В научный центр пришли работать клиницисты и биологи, гигиенисты и токсикологи, физики и химики, конструкторы и инженеры, специалисты по экологии и охране труда — специалисты около сотни профессий. Был создан завод с опытно-конструкторским бюро. Расскажите подробнее, как все это происходило.

— Когда я пришел в космическую медицину, нас было не очень много, и каждому давали соответствующее направление. И мне выпала честь разрабатывать систему оказания медицинской помощи космонавтам в полете. Хотя я в прошлом хирург, и имел опыт, тем не менее я попросил неделю на обдумывание, чтобы осмыслить и представить себе объем и проблемы предлагаемой работы. Мне было сказано: вы будете комплектовать только бортовые аптечки — и все. Через неделю я пришел и сказал, что если дело ограничится только комплектацией аптечек, то я этим заниматься не буду. Вы представляете, я был тогда еще майор медицинской службы, и меня за эти слова могли отправить, куда Макар телят не гонял. А что вы предлагаете, спрашивают. Я вытаскиваю схему и показываю. Учитывая, что уже было заявление официальных лиц на уровне государства, что в ближайшем будущем космос будет активно осваиваться и летать туда станут по профсоюзным путевкам, предлагаю следующее: из всех институтов Минздрава два-три человека подключить к этой проблеме. Например, институт Вишневского (хирургия): как предотвратить у космонавта аппендицит в полете. Как предотвратить, чтобы не было язв или заболевания глаз, как предотвратить любое заболевание стоматологическое. Для этого нужно издать приказ по Минздраву и на волне подъема страны, касающегося освоения космоса, нам пойдут навстречу. И что вы думаете? Через неделю мы были уже на приеме у Бориса Васильевича Петровского — министра здравоохранения. Он нас выслушал и дал указание подготовить такой приказ. Приказ был подготовлен, но я должен был объехать все профильные институты, проинформировать о предстоящей работе. От Минздрава эти работы курировал Бурназян, отвечающий за атомную промышленность и за космос. Он был очень осторожный человек и поэтому потребовал подписи руководителей этих институтов. И как это ни странно, я быстро собрал эти подписи и уже через месяц в нашем Институте медико-биологических проблем собралось около ста человек — ведущих специалистов всех основных направлений Минздрава. И когда Бурназян начал совещание, то сказал: «С этого момента рождается новая дисциплина — космическая медицина, и в этом большая заслуга И.П. Неумывакина».

— Иван Павлович, и с чего же вы начали строить эту космическую медицину?

— У меня возник вопрос о том, а что же такое здоровый человек. Оказывается, этого никто не знал, не изучал: ни тогда, ни сегодня никто этим не занимается. И нам необходимо было это выяснить.

— Из ваших рассказов я уже имею представление, что такое здоровый человек. Давайте я его изложу, а вы, если не так, поправите. Есть выражение: «Прочность всей цепи равна прочности самого слабого звена». И у человека может быть это слабое звено, и в экстремальных условиях оно может помешать космонавту выполнить задание или, хуже того, создать критическую ситуацию, угрожающую жизни.

— Мне поручили изучать состояние испытателей, которые подвергались всем воздействиям: парашютные прыжки, стратосфера, катапульта, барокамера, центрифуга, термобарокамеры, сурдокамеры. Нужно было изучать поведение людей в экстремальных условиях. Лыжники ползут на Северный полюс. Они получили программу, получили лекарства. Меня интересовало, чем они болели, чем лечились. Сенкевич на лодке плывет, международный экипаж, взаимоотношения, чем они болеют, какие применяют лекарства. Приезжает, отдает отчет. Лезут на Эверест альпинисты, идут люди через Каракумы — все это проходило через меня, ко мне стекалась вся информация. Я изучал пределы физиологических ‘ возможностей у людей в экстремальных условиях, и к чему все это приводит. Я все это анализировал, прогнозировал, какое состояние будет у космонавта в полете. И уже на основании этих данных формировалась аптечка оказания медицинской помощи. Все эти исследования в конце концов вылились в докторскую диссертацию, которая называлась «Принципы, методы и средства оказания медицинской помощи космонавтам при полетах различной продолжительности, в том числе и на другие планеты».

— Космическая медицина делает все, чтобы космонавт в полете не заболел. Вы очень интересно рассказывали мне, как старались не допустить возникновения аппендицита у космонавтов. Повторите, пожалуйста.

— Расскажу про аппендицит. Институт Склифосовского выдал мне справку, что из 100 поступивших к ним больных, 80-82 человека попадает с аппендицитом. Представляете? Вот человек полетел в космос, а у него там аппендицит. Операцию делать нельзя, спускать нельзя — перегрузка, помрет. А что делать? Приезжаю к Александру Александровичу Вишневскому и говорю: «Что мне делать?» — «Операцию». — «Нельзя делать операцию. Что делать, чтобы у него не было аппендицита? Аппендикс есть, аппендицита чтобы не было». «Задайте вопрос полегче». «Это я вам задаю вопрос. Привлекайте терапевтов, эндокринологов, диетологов, кого угодно. Вот приказ, и вы должны мне ответить на этот вопрос». Он говорит: «Послушай, во время войны немцы вырезали аппендицит у пленных». «Ну и что?» Подняли архивы, раскопали. Оказывается, если у здорового человека вырезать аппендицит, начнется спаечный процесс. Люди иногда становились инвалидами. Опять обратились в институт Склифосовского, нашли материалы. Геологи, отправляясь в экспедицию в Сибирь, на Дальний Восток на полгода и больше, приходят и говорят: «У меня тут побаливает, посмотрите». Ставили диагноз «хронический аппендицит» и оперировали. Смотрели, а там ничего нет, но раз уже живот вскрыли, аппендикс вырезали. Потом становились инвалидами эти геологи. Собрали мы информацию о 15 таких случаях. Оказывается, половина из этих геологов уже не могли ходить в экспедиции.

Перед очередным полетом приезжаю в Звездный городок. Космонавты сидят. Я стал говорить о том, что мы делаем, как делаем, какие аптечки и что там, какие лекарства, и вдруг кто-то встает и говорит: «Послушайте, Иван Павлович, до нас дошли слухи, что вы собираетесь удалить у нас аппендикс, чтобы там не было этого аппендицита». Ничего не оставалось делать, как раскрыть им карты, почему я этим заинтересовался. Тишина. И вдруг один говорит: «А у вас аппендицит вообще был?» Я говорю: «Нет». Обрадовались, зашумели: «Иван Павлович, давайте, вы у себя вырезаете этот аппендикс, мы к вам будем приходить, приносить апельсины, яблоки и наблюдать. Если через полгода-год все будет нормально, мы вам сейчас даем расписки — вырезайте у нас этот аппендикс». Через 1-2 дня я приехал в институт, рассказываю директору, тот смеется: «Ну и что теперь будете делать?» Я говорю: «Вы знаете, я же не совсем дурак, не буду вырезать». И так вопрос был снят с повестки дня. Но вместе с тем мы разработали систему, которая позволяет с помощью питания избежать заболевания. Прошло уже больше 50 лет, ни у одного космонавта в полете этой проблемы не возникало.

И часовая сборная лекция о здоровье:

источник

Внешние ссылки откроются в отдельном окне

Жил да был хирург Леонид Рогозов.

Отслужил в армии, закончил Ленинградский медицинский институт, а в 1960 отправился в Антарктиду в качестве врача 6-й Советской Антарктической экспедиции.

Именно там, в Антарктике, полугодом позже произошло событие, сделавшее имя Рогозова известным всему миру.

Этот врач сам себе провел операцию аппендэктомии — удалил свой аппендикс.

Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган Леонид Рогозов

18 февраля 1961 года в оазисе Ширмахера была открыта новая советская антарктическая станция Новолазаревская. В составе участников первой зимовки был и врач Леонид Рогозов.

Но в апреле 1961 года он тяжело заболел. Сначала чувствовал слабость и усталость, потом — резкую боль, разливавшуюся в правой части живота.

«Поскольку он был хирургом, ему не составило труда диагностировать у себя приступ аппендицита, — рассказывает его сын, Владислав. — Это была операция, которую до того он проделывал много раз, да и во всем мире этот вид хирургическом вмешательства давно стал обыденным. Но он находился вдали от цивилизации, посреди полярной пустыни».

К концу апреля стало очевидно, что помощи ждать неоткуда. Путешествие из СССР в Антарктику занимало 36 дней по морю, а перелёт был невозможен из-за сильных ветров.

«Он оказался в ситуации выбора между жизнью и смертью, — говорит Владислав. — Ему неоткуда было ждать помощи. И он мог предпринять попытку прооперировать себя».

Выбор не был простым. Рогозов знал, что аппендикс может порваться во время операции, а перитонит убьет его. Но его состояние ухудшалось, боли усиливались.

«Ему нужно было вскрыть себе брюшную полость, затем вытащить наружу кишечник. Он не знал, можно ли так делать в принципе», — делится Владислав.

Руководству полярной станции пришлось запрашивать разрешение на проведение операции у Москвы — если бы попытка Рогозова не увенчалась успехом, советская Антарктическая программа оказалась бы окутана дурной славой.

Рогозов принял решение: лучше оперировать, чем ждать собственной смерти от перитонита.

«Я не спал в эту последнюю ночь. Болело дьявольски. — писал Рогозов в своем дневнике. — Это почти невыполнимо. но я не могу просто опустить руки и сдаться. «

Врач разработал детальный план операции. Два ассистента, его коллеги-полярники должны были подавать инструменты, направлять свет лампы и держать зеркало.

«Он очень тщательно все продумал, даже проинструктировал их, что делать, если он потеряет сознание — как сделать укол адреналина и искусственное дыхание», — делится сын Леонида.

Пока вы здесь в ванночке с кафелем Моетесь, нежитесь, греетесь, — Он в холоде сам себе скальпелем Там вырезает аппендикс Владимир Высоцкий о Леониде Рогозове

Об общем наркозе речь, конечно, не шла. Доктор Рогозов мог применить местное обезболивание для того, чтобы сделать разрез брюшной полости, но дальнейшая операция должна была проходить «наживую», чтобы голова хирурга оставалась ясной.

«Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного», — писал впоследствии Леонид Рогозов.

Рогозов работал наощупь, без перчаток. Добравшись до аппендикса, он понял, что отросток может в любой момент лопнуть.

Операция длилась почти два часа в ночь с 30 апреля на 1 мая 1961 года.

Рогозов восстановился через две недели.

Этой истории не суждено было так просто завершиться. Ухудшившаяся на станции погода, огромное количество льда в море означало, что судно, которое должно было забрать участников экспедиции в апреле 1962, не сможет до них добраться и им придется провести еще год на станции.

Но к облегчению всех полярников к ним прилетели самолеты. «Их эвакуировали одномоторные самолеты. Один из них упал в море», — рассказывает Владислав.

Его отец Леонид Рогозов вернулся в Советский Союз героем, его имя стало известно всему миру.

А всего за 18 дней до этой легендарной аппендэктомии первым человеком в космосе стал советский летчик-космонавт Юрий Гагарин.

«Их сравнивали, потому что им обоим было по 27 лет, они оба из рабочих семей и оба сделали что-то такое, чего раньше не было в истории человечества», — говорит сын Леонида Рогозова.

В 1961 году хирург Рогозов был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

Операция Леонида Рогозова вдохновила Владимира Высоцкого, в 1963 году написавшего песню, в которой, в частности, были такие слова:

Пока вы здесь в ванночке с кафелем

Моетесь, нежитесь, греетесь, —

Он в холоде сам себе скальпелем

Больше доктор никогда не был на севере. Поступил в аспирантуру, защитил диссертацию, работал хирургом в различных клиниках Ленинграда, на протяжении 14 лет заведовал отделением хирургии лимфоабдоминального туберкулёза НИИ физиопульмонологии.

Умер доктор Леонид Рогозов в 2000 году.

Его сын Владислав Рогозов дал интервью программе «Witness» на радио BBC World Service.

источник