30 апреля 1961 года в Антарктиде на станции Новолазаревская советский врач-хирург Леонид Рогозов выполнил себе операцию по удалению аппендикса. Это событие он описал в своем дневнике, а затем опубликовал в «Информационном бюллетене Советской антарктической экспедиции». Уникальная операция сделала 27-летнего хирурга знаменитым на весь мир, о Рогозове написали все газеты, Владимир Высоцкий посвятил ему свою песню. Со всего мира советскому врачу приходили письма от студентов-медиков. Одно из них, из Чехословакии, оказалось от студентки по имени Марцела, которая в будущем стала женой Рогозова.
В 1960 году молодой советский хирург Леонид Рогозов после окончания медицинского института отправился на Северный полюс. Он поехал туда в качестве врача в составе 6-й Советской антарктической экспедиции. В 1961 году участники этой экспедиции открыли советскую полярная станцию Новолазаревская. Произошло это 18 января 1961 года. На четвертом месяце зимовки, 29 апреля 1961 года, Леонид Рогозов, единственный врач в экспедиции, почувствовал себя плохо. У него появилась тошнота, слабость, температура и боли. Симптомы свидетельствовали о том, что у врача острый аппендицит. Сначала Рогозов попробовал прибегнуть к консервативному лечению, однако покой, голод, местный холод и антибиотики не помогли. На следующий день температура поднялась еще выше, боль усилилась. На соседних антарктических станциях не было самолетов, ухудшилась погода, поэтому молодой хирург решил, что спасти себе жизнь можно, только сделав срочную операцию.
Рогозов попросил сотрудников станции оказать ему помощь. Ассистентами выступили метеоролог Александр Артемьев, который выполнял функции медбрата, инженер-механик Зиновий Теплинский, который держал зеркало для того, чтобы Рогозов смог сам оперировать, и начальник станции Владислав Гербович, готовый прийти на помощь другим ассистентам, если кому-то станет плохо. Никто из них никакого отношения к медицине не имел. Для проведения операции пришлось освободить жилую комнату. Все вещи оттуда убрали. Оставили только тумбочки и лампу. Все инструменты тщательно простерилизовали. Операция началась приблизительно в 2 часа ночи. Оперировал хирург без перчаток — он догадывался, что аппендикс ему придется вырезать на ощупь. Простерилизовав руки, Рогозов лег, слегка наклонившись на левый бок, взял большой шприц, кубиков на 20, и сделал себе несколько уколов новокаина, после чего произвел 12-сантиметровый разрез. Время от времени операция прерывалась, поскольку хирург находился на грани обморока. В зеркало было плохо видно, поэтому оперировать приходилось практически вслепую. Чтобы отдохнуть, через каждые пять минут хирург делал короткие перерывы в несколько секунд. На самой ответственной стадии удаления аппендикса хирург почувствовал слабость и падение ритма сердца. Тем не менее все обошлось. Рогозову удалось вырезать воспаленный аппендикс. Приблизительно в 4 часа по местному времени он закончил зашивать. После операции у Рогозова появилась температура, но через неделю она спала. Через пару дней хирург сам снял себе швы. Через две недели он уже мог приступить к работе. Это был первый случай на полярной станции, когда врач сам сделал себе операцию. После этого инцидента на полярные станции решили отправлять по два врача. Существует распространенное мнение, что похожую операцию сделал себе известный путешественник Юрий Сенкевич, однако эта история, скорее всего, не является достоверной, поскольку не подтверждается ни записями, ни свидетельствами.
В своих воспоминаниях начальник станции Новолазаревская Владислав Гербович писал, что во время всей операции Рогозов оперировал хладнокровно. Казалось, что больше нервничают его ассистенты, чем он сам. После операции хирург заметил на аппендиксе темное пятно. Это означало, что Рогозов принял правильное решение, задержка с операцией могло бы привести к летальному исходу.
Леонид Рогозов прибыл в Ленинград только в октябре 1962 года вместе с другими участниками экспедиции. Хирургу сразу же вручили орден Трудового Красного Знамени и отметили различными наградами, в том числе знаком «Отличнику здравоохранения», «Почетный полярник». После путешествия в Антарктиду Рогозов решил продолжить обучение. Он закончил ординатуру, а затем аспирантуру Ленинградского педиатрического медицинского института. В 1964 году он защитил кандидатскую диссертацию, посвященную теме рака пищевода. Леонид Рогозов скончался в 2000 году в возрасте 66 лет. У него появились осложнения после операции, которая была проведена после того, как у него диагностировали рак легкого. Всю свою жизнь он работал врачом в разных больницах Ленинграда.
Достижение Леонида Рогозова было занесено в Книгу рекордов СССР и Книгу рекордов России. История медицины знает лишь несколько случаев самостоятельных операций. В 1921 году американский доктор из штата Пенсильвания Эван Кейн также вошел в историю как человек, сделавший операцию сам себе: 60-летний хирург вырезал себе аппендикс. Это был первый официальный случай, когда хирург выступил одновременно и в роли пациента. Операцией Кейн хотел доказать, что удаление аппендикса можно проводить и при местной анестезии, а эфир, использовавшийся в то время в качестве основного обезболивающего средства, вреден для здоровья. Позже Кейн также прославился тем, что в возрасте 70 лет вновь прооперировал себя самостоятельно — удалил паховую грыжу.
Российский яхтсмен Виктор Языков в открытом море во время одиночного плавания в сложной кругосветной гонке Around Alone в 1999 году случайно повредил правый локоть, что привело к внутреннему воспалению сустава. На руке появилась огромная опухоль, которая ничего не позволяла делать. Языков связался с гоночным комитетом, который, проконсультировавшись с американским врачом Даниэлем Карлином, передал информацию спортсмену. Языков смог прооперировать себя самостоятельно, остановить постоперационное кровотечение и наложить жгуты. После операции спортсмен проспал восемь часов, за это время его яхта на автопилоте показала лучшую за всю гонку скорость.
Американка Джерри Нильсен, как и Леонид Рогозов, в 1999 году оказалась единственным врачом на полярной станции Амундсен-Скотт на Южном полюсе. Обнаружив у себя опухоль в груди, Нильсен проконсультировалась с коллегами по спутниковой связи и прооперировала сама себя. Биопсия тканей подтвердила опасения Нильсен: опухоль оказалась злокачественной. Необходимые лекарства были сброшены на станцию военными самолетами, Нильсен самостоятельно провела курс химиотерапии, продлив себе жизни на 11 лет. По мотивам истории Нильсен был снят фильм «В ледниковом плену», а сама врач вошла в историю медицины как уникальный пример самоотверженной борьбы с раком.
Мексиканка Инес Рамирес — единственная женщина в истории, которая смогла самостоятельно провести кесарево сечение, в результате которого и она сама, и ее сын остались живы. В марте 2000 года 40-летняя Инес, не имевшая никакого отношения к медицине, была беременна девятым ребенком. Когда начались схватки, женщина была одна. Через 12 часов она поняла, что все может закончиться плачевно. Выпив для анестезии три стакана крепкого ликера, женщина взяла 15-сантиметровый нож, с третьей попытки сделала вертикальный разрез правее пупка длиной в 17 сантиметров, вытащила ребенка и потеряла сознание. Придя в себя, Инес смогла остановить кровотечение и отправила своего шестилетнего сына за помощью. Спустя несколько часов врачи, удивившись, как Инес удалось избежать заражения и не умереть от потери крови и болевого шока, наложили швы и увезли женщину с невредимым ребенком в больницу. Этот случай стал уникальным и единственным в истории медицины.
Станция Новолазаревская. Фото: Соловьянова Ирина/Wikimedia Commons
источник
35-летний рыбак, отправившись проверять ловушки на омаров, попал в шторм. Волна сбросила его в открытое море, и во время падения конечности запутались в тросах. Дуглас оказался подвешенным на веревках за бортом, к тому же руку выбило из сустава. Чтобы снова вернуться на борт, ее пришлось отрезать. Врачи на суше предположили, что от кровопотери Дуглас не умер только благодаря холодной погоде.
Джерри Лин Нильсен была единственным врачом на американской антарктической станции «Амундсен-Скотт» в 1999 году. Там, на несколько месяцев отрезанная от цивилизации, врач и обнаружила у себя симптомы рака груди. Самостоятельно проведенная биопсия диагноз подтвердила. И до того, как появилась возможность выбраться из снежного затворничества, доктор проходила курс биохимии. Самостоятельно, разумеется.
Богемная художница никак не могла найти врача, который бы согласился сделать ей трепанацию черепа. Медики не соглашались с тем, что только так она сможет достичь духовного просветления. Официальная медицина мистических взглядов Аманды совершенно не разделяла, так что эту рискованную операцию она решилась сделать самостоятельно. Для этого ей понадобилась дрель, управляемая ножной педалью, и темные очки. Чтобы кровь в глаза не попадала.
Эта американка сделала, то, чем в России через несколько десятилетий после нее прославилась «кавалерист-девица» Дурова. Во время Войны за независимость США она переоделась мужчиной и отважно сражалась в рядах Континентальной армии. Получив ранение в бою и опасаясь разоблачения, самостоятельно вырезала глубоко засевшую мушкетную пулю.
Хирург О’Нил полжизни положил на то, чтобы доказать, что для многих незначительных операций не нужен общий наркоз. К таким он относил, например, аппендицит и паховую грыжу. Сам себя он оперировал и на то, и на другое, причем с паховой грыжей разбирался уже в почтенном возрасте – семидесяти лет. Впрочем, стоит отметить, что в каждой операции ему помогал целый штат ассистентов.
Об этом человеке мы знаем из книги голландского доктора Николаса Тульпа, который жил в XVII веке и был мэром Амстердама. Кузнец Иоанн Летейский самостоятельно удалил себе камень из мочевого пузыря. Без врачебной помощи, правда, не обошлось: для того чтобы зашить разрез кузнецу пришлось приглашать медиков.
В 2007 году фермер из штата Каролина работал на уборке кукурузы. И так неудачно повернулся во время ремонта, что его пальцы застряли в механизме уборочной машины. Рядом на поле никого не было, да никто и не должен был прийти, оставалось только умереть от жажды. И выбор, который сделал Паркер, был настолько же ужасен, насколько и очевиден. Он аккуратно надрезал каждый палец, а потом одним движением их переломал.
Наш соотечественник, которому посвятил свою песню Высоцкий. Молодой доктор в антарктической экспедиции сам себе вырезал аппендицит. Потом он вспоминал, что самым сложным было не потерять сознание от слабости, вызванной потерей крови. Умер Рогозов совсем недавно из-за последствий раковой опухоли. В Петербургском музее Арктики и Антарктики, и сейчас можно увидеть инструменты, которыми он себя оперировал.
Об этом человеке сняты фильмы, как художественные, так и документальные (самый известный из них — недавняя драма «127 часов»). Американский альпинист был вынужден ампутировать себе руку, после того как ее кисть зажало огромным валуном. После этого он еще смог выбраться из пустынной, далекой от цивилизации местности. Интересно, что Ральстон и по сей день не бросил альпинизм. Теперь он покоряет горы с протезом.
Эта мексиканка на сегодняшний день считается единственной женщиной, которая смогла успешно сама себе провести кесарево сечение. Выбора у нее не было. Когда начались проблемные роды, она находилась в одиночестве, а телефона под рукой не оказалось. Для операции понадобился час времени и столовый нож. И хотя матери потом пришлось долго лечиться, ребенок выжил.
источник
Сделать ее заметнее в лентах пользователей или получить ПРОМО-позицию, чтобы вашу статью прочитали тысячи человек.
- 3 000 промо-показов 49 KР
- 5 000 промо-показов 65 KР
- 30 000 промо-показов 299 KР
- Выделить фоном 49 KР
Статистика по промо-позициям отражена в платежах.
Поделитесь вашей статьей с друзьями через социальные сети.
Получите континентальные рубли,
пригласив своих друзей на Конт.
Вот если спросить любого советского (в прошлом, к сожалению) человека примерно до 80-го года рождения, что любил (именно это понятие) глядеть по ящику простой советский гражданин, то я фактически уверен, что передача Клуб кинопутешественников будет упомянута практически каждым. Как так получилось, что простой советский врач стал героем миллионов граждан огромной страны. Попробуем разобраться.
Передача «Клуб путешественников» (Клуб кинопутешествий) вышла в эфир 1960 и является старейшей программой советского и российского телевидения. Занесена в «Книгу рекордов Гиннеса». Записано более 2000 выпусков передачи. Программа задумана для пропаганды путешествий, туризма и здорового образа жизни.
Самым первым ведущим «Клуба кинопутешествий» был известный путешественник и режиссёр-документалист Владимир Шнейдеров (1900 г.р) Снял цикл фильмов «Путешествие по СССР», так же снимал художественные фильмы, самый известный — «Джульбарс» 1937 год. Он вел передачу в течении 12 лет. Награжден орденом Трудового Трудового Красного Знамени и Орденом Ленина, Народный артист РСФСР. Вторым ведущим передачи, после ухода из жизни В. Шнейдерова, был биолог, профессор, герпетолог, орнитолог — Банников Андрей Григорьевич (1915 г.р.), но как ведущий он многим не устраивал руководство ЦТ (он немного заикался и по слухам отказывался сбривать свою длинную бороду, что по тем временам на экране выглядело, как минимум необычно) и редакция продолжала поиски нового, молодого ведущего для «Клуба кинопутешествий».
Юрий Александрович Сенкевич только что вернулся из экспедиции «РА» и читал лекции в институте. Соседом Юрия Александровича по лестничной площадке был знаменитый «Папа Хрюши — Дядя Володя» — Владимир Ухин. Он и посоветовал Натальи Фоминой (Главному редактору редакции кинопрограмм) попробовать молодого врача в качестве ведущего «Клуба кинопутешествий».
В 1973 году передачу переименовывают в «Клуб путешественников» и её начинает вести Юрий Александрович Сенкевич, кандидат медицинских наук, полковник медицинской службы, Лауреат Государственной премии СССР за исследование Арктики, имеет множество медалей СССР, России, Марокко, Египта.
Многие считали, что ведущий не вылазит из-за границы, но на самом деле впервые от «Клуба путешественников» Юрий Александрович выехал в служебную командировку лишь в 1982 году в экспедицию на Эверест. Он был бессменным ведущим передачи в течении 30 лет.
После того как в 2002 году телезрители простились с безвременно ушедшим Юрием Сенкевичем, в эфир выходили только выпуски в память о нем и сюжеты, подготовленные еще под его руководством. Рассматривалась возможность привлечения других ведущих, в том числе известных путешественников, но команда, работавшая над «Клубом», в итоге не нашла достойных кандидатов.
«Я думаю, что в том качестве, в каком программа выходила при Юрии Александровиче, она вряд ли возродится. «Клуб путешественников» был программой личностной, авторской, основным ее стержнем все-таки был ведущий, его голос, его знание, опыт, ум. Сомневаюсь, что кто-либо сможет взять на себя эту роль, да и вряд ли это стоит делать — искать замену Юрию Александровичу».
Как вам работалось с Сенкевичем? Каким он был руководителем — строгим или демократичным?
Вы знаете, у нас в команде было такое ощущение большой семьи. Сегодня на телевидении это довольно редкое явление. Хотя Юрий Александрович был достаточно требовательным, в меру жестким шефом. Сам в прошлом военный, он очень любил точность и терпеть не мог опозданий: назначили тебе прийти в 12, значит в 12 должен быть. И нас приучил, хотя мы (улыбается) с трудом к этому привыкали.
А в плане творчества он был очень удобным руководителем, потому что почти не вмешивался. Сначала, конечно, узнал, кто на что способен, и потом не было такогоP поди туда, сними это, давал оператору свободу. И, как правило, все всегда было нормально.
Какая из экспедиций с Сенкевичем стала для вас самой памятной?
Выделить какую-то одну из поездок трудно, почти в каждой экспедиции была масса разных интересных эпизодов. Удивительная и драматичная история случилась в Танзании, когда Юрий Александрович попал в серьезную автоаварию. Водитель его машины не справился с управлением, и они трижды перевернулись. У Юрия Александровича были сломаны шесть ребер, но вел он себя очень мужественно
Конечно, запомнились поездки на Тенерифе в гости к Туру Хейердалу. Знаменитый норвежец в последние годы занимался на этом острове раскопками найденной им пирамиды. И мне довелось снимать последнюю встречу двух друзей-путешественников, которых очень многое связывало.
Юрий Сенкевич вел «Клуб путешественников» больше 30 лет. Все эти годы интерес к ней был очень большим, не случайно и на других каналах появились и множатся программы так же «путешествующие» и авторские.
«Идут два студента по пляжу и видят табличку „За спасение утопающих — 50 рублей“. », — такой анекдот рассказывал своим попутчикам Юрий Сенкевич посреди Атлантического океана, когда волны высотой с трехэтажный дом поднимались над мачтой гигантской стеной. В тот момент у советского доктора холодок бежал по спине. И в который раз он задавал себе вопрос — зачем я здесь? Но, не меняя выражения лица, Сенкевич говорил: «А вот еще история. ».
В жизни самого Сенкевича был момент, когда казалось, что незачем больше жить, потому что у него несправедливо отобрали мечту, к которой он шел много лет, — полет в космос. Ради нее доктор Сенкевич ставил мучительные эксперименты на себе, провел сотни операций по вживлению датчиков животным — первым покорителям космоса. А еще 300 дней работал в Антарктиде на станции Восток — где зимой минус 80, а летом минус 40. Юрий вернулся оттуда без своей роскошной шевелюры — магнитные поля…
В чем же была загадка Юрия Сенкевича? Почему именно его путешествия так притягивали к экрану? Совершенно очевидно: дело здесь не только в «железном занавесе», из-за которого весь СССР десятилетиями смотрел на мир «глазами Сенкевича», но и в самой личности этого путешественника. Какие подвиги оставались скрытыми от посторонних глаз? Какую тайну он не желал обсуждать даже с близкими? И почему папирусной лодке «Тигрис», которую экипаж сжег в знак протеста против войны, была суждена вторая жизнь…
Сенкевич был везучим человеком. Неоднократно во время своих многочисленных экспедиций он находился на краю гибели. И каждый раз, побеждая смерть, ему казалось, что хватит сил выдержать новые испытания. Но в 2002 году после смерти близкого друга — Тура Хейердала у Юрия Сенкевича случился инфаркт.
За свою жизнь Юрию Александровичу довелось участвовать в интереснейших путешествиях, в ходе которых подтверждались научные гипотезы. И мы путешествовали вместе с ним. Вот некоторые из них.
Антарктическая станция «Восток»
В 1967 году Сенкевич участвует в 12-й советской антарктической экспедиции на станцию «Восток». Там он планирует изучать поведение человека в экстремальных условиях.
Экспедиция стартовала в январе 1967 года. Основной обязанностью Сенкевича на станции «Восток» была работа врача, однако он получил и другие обязанности в нагрузку. Перед отправлением в Антарктиду он получил предложение от главного редактора журнала «Дружба народов» вести путевой дневник.
Так Сенкевич стал известен в литературных кругах как веселый и очень остроумный автор. Путешествие на антарктическую станцию стало началом всех будущих путешествий Юрия Сенкевича. Во время зимовки произошел уникальный случай. У Сенкевича произошло воспаление аппендикса. Врачу пришлось делать операцию по удалению аппендикса самому себе. Это было впервые в медицинской практике.
На станции «Восток» — полюсе холода Земли. Температура минус 75 градусов.
Путешествие на лодке Тигрис
Тур Хейердал изучал древнюю цивилизацию, существовавшую в Междуречье. По его мнению она оказывала значительное культурное влияние на другие народы. Чтобы подтвердить свою гипотезу о том, что цивилизация распространялась в основном морским путём, он задумал экспедицию на лодке «Тигрис».
«Тигрис» должен был совершить путешествие вдоль восточного побережья Африки к мысу Доброй Надежды. В 1977 году началась подготовка экспедиции. 23 ноября 1977 года «Тигрис» отправился от деревни Эль-Курна, где сливаются вместе Тигр и Евфрат. Через несколько часов плавания исследователям пришлось дать сигнал SOS. На помощь пришел советский теплоход «Славск», на котором они добрались до берегов Бахрейна.
Затем «Тигрис» продолжил путь. Через пять месяцев плавания в марте 1978 года корабль достиг берегов Джибути в Африке.
В результате главная задача экспедиции «Тигриса» была выполнена. Камышовая лодка проявила отличные мореходные качества. Это указывало на то, что древние жители Месопотамии, долины Инда, Египта могли с помощью аналогичных лодок контактировать между собой.
В начале 1980-х Сенкевич участвовал в подготовке первой советской экспедиции на Эверест. В состав экспедиции вошла киногруппа студии «Леннаучфильма».
В 1982 году восхождение началось из лагеря, расположенного на высоте 5 300 метров над уровнем моря. Исследователи были вынуждены преодолевать ледник Кхумбу длиной около восьмисот метров — это место самое опасное на Эвересте.
Последние 348 метров подъема, как всегда, оказались самыми трудными. Исследователям приходилось лезть по скалам, страхуя друг друга. После покорения вершины друзья снимали панорамы китайской и непальской сторон.
Таким образом, экспедиция закончилась небывалым успехом. Русские впервые побывали на Эвересте, проложив самый сложный маршрут, доказав высочайший уровень советского альпинизма.
И всё же самые знаменитые путешествия Юрия Сенкевича связаны именно с именем великого путешественника Тура Хейердала.
Путешествие на лодке РА (1)
Проанализировав многие находки, где были изображены папирусные корабли, Хейердал начал задумываться о том, что еще во времена доинкской Америки древние мореплаватели пересекали океан, используя тростниковые суда. Сходство древних тростниковых судов, которые изготавливались в Мексике и Перу, с папирусными кораблями, используемыми жителями древних цивилизаций Средиземноморья, не отрицалась и другими компетентными исследователями.
В 1969 году Тур Хейердал приступил к реализации экспедиции на папирусной лодке через Атлантику. Исследователь предоставил мастерам с озера Чад изображения и модели древних египетских судов. На основе этого материала они соорудили корабль из папируса, который символически был назван «Ра».
В 60-х годах Хейердал встречался с Мстиславом Келдышем, приезжая в СССР. В разговоре речь зашла о будущих экспедициях Хейердала, и Келдыш спросил его: «А почему бы Вам не взять с собой русского?»
Немного позднее, вспомнив о вопросе Келдыша, Хейёрдал написал советскому академику письмо с просьбой найти ему русского врача, владеющего английским языком и обладающего чувством юмора. Выбор пал на молодого врача, недавно вернувшегося из Антарктиды со станции «Восток» после годовой зимовки, Юрия Сенкевича, который оказался идеальным кандидатом. Во время плавания Сенкевич вел дневник.
Сложился интернациональный экипаж: Тур Хейердал (Норвегия), Абдула Джибрин (Чад), Норман Бейкер (США), Сантьяго Хеновес (Мексика), Джордж Сориал (Египет), Карло Маури (Италия) и Юрий Сенкевич (СССР)
25 мая 1969 года состоялся старт папирусной лодки «Ра». На борту, кроме 7 человек экипажа, были еще обезьяна Сафи, куры и утка.
Кстати, о том, удалось ли выжить братьям нашим меньшим по итогам экспедиции, мне информации найти не удалось. ))
Старт состоялся из порта Сафи, Марокко, перед экипажем стояла задача переплыть Атлантический океан.
Попутный ветер и Северное Экваториальное течение способствовали тому, что «Ра» за 2 месяца плавания преодолел 5 тысяч километров морского пути, но закончилось путешествие тем, что лодка затонула.
По словам Юрия Сенкевича, это произошло из-за того, что строители лодки с озера Чад обрубили загнутую корму, решив не руководствоваться расчетами и чертежами Хейердала. А корма была необходима, чтобы лодку не заливало, когда она преодолевает высокие волны. Когда это поняли, корму надставили, но целостность конструкции уже была нарушена. Через месяц после выхода в открытый океан корма стала погружаться в воду, и «Ра» буквально превращалась в подводную лодку.
Вот отрывки из дневника Юрия Сенкевича:
«4 июня. Всего у нас сломалось пять весел и одно утеряно.»
«29 июня. Не вызывает сомнений, что мы погружаемся больше и больше, хотя и медленно. Несомненно также, что мы не сможем затонуть, но что «Ра» будет затоплен по палубу — это точно.»
«9 июля. Справа рвутся веревки, связывающие папирус. Весь правый борт ходит ходуном и грозит оторваться от нас.»
Экипаж мужественно пытался спасти лодку. Под рулевым мостиком находился спасательный плот из пенопласта, рассчитанный на шесть человек, который распилили и укрепили на корме. Это помогло продержаться еще две недели, прежде чем был послан сигнал «SOS».
Сигнал услышали с американской яхты. Слово Юрию Сенкевичу:
«Прошло три-четыре дня, мы вот-вот должны были встретиться с нашими спасителями. И, радуясь этому, отправили за борт все лишнее, включая еду и воду, не предполагая, что ожидание встречи растянется еще на пять дней. Эти пять дней были не самыми лучшими в нашей жизни.»
16 июля 1969 года измученные путешественники оставили многострадальную лодку и переместились на яхту «Шенандоа». Так завершилось это первое, но не последнее путешествие.
Утром 17 мая 1970 года состоялась вторая попытка. Лодка «Ра-2» вышла из марокканского города Сафи и направилась через Атлантический океан к берегам Южной Америки. Экипаж «Ра-2» состоял из восьми человек: Тура Хейердала (Норвегия), Нормана Бейкера (США), Карло Маури (Италия), Кея Охары (Япония), Юрия Сенкевича (СССР), Жоржа Сориала (Египет), Сантьяго Хеновеса (Мексика), Мадани Аит Уханни (Марокко). Хейердал специально подобрал экипаж, в котором было представлено большое разнообразие рас, национальностей, религий и политических мировоззрений, с тем чтобы продемонстрировать, что на маленьком плавучем островке люди могут эффективно сотрудничать между собой.
.jpg)
На этот раз мореплавателей ждал успех – спустя 57 дней они достигли берегов Барбадоса. Длина маршрута составила 5 700 км. Успех экспедиции на «Ра-2» подтвердил, что древние трансокеанские контакты были возможны, как и предполагал Хейердал. Экспедиция также собрала информацию о загрязнении океана и представила свой доклад в ООН.
Скончался Юрий Александрович на рабочем месте 25 сентября 2003 года от сердечной недостаточности, похоронен на Новодевичьем кладбище.
И напоследок: отрывок из интервью с Туром Хейердалом-младшим:
– Юрий Сенкевич, безусловно, был и моим другом. Первый раз я встретился с ним в Марокко в 1969 году, я там помогал отцу и всей его команде готовить экспедицию, это было в Софи. Тогда у меня и завязались с ним тесные добрые отношения, так началась дружба. Он стал очень близким и дорогим мне другом, мне его очень не хватает. Я встречал его несколько раз, когда он приезжал в Осло, мы бывали вместе на официальных приемах и в частных домах.
– Каким образом вы познакомились?
– Для второй экспедиции на «Ра» отцу нужен был русский участник. Он обратился в Академию наук, и ему рекомендовали Юрия, поскольку он, кроме всего, был еще и врачом. Юрий был очень хорошо известен в России, у него была прекрасная репутация, и отец был очень доволен тем, что ему рекомендовали именно Сенкевича.
– Какими качествами должен был обладать кандидат, чтобы отправиться в плавание? Насколько я знаю, Тур Хейердал подыскивал человека, соответствующего его требованиям, таким как быть врачом, знать хорошо английский и, самое главное, обладать чувством юмора.
– Да, конечно, Вы абсолютно правы, ему нужен был врач. Космонавты знали его как человека, который в совершенстве знает медицину. Ему нужен был человек, который бегло говорит по-английски, но прежде всего ему нужен был человек, который обладал бы чувством юмора. Ему нужен был человек с огромным чувством юмора, который легко и естественно вошел бы в команду. Именно поэтому Юрий стал членом команды, другого отец не мог ожидать и не мог себе желать. Еще отцу нужен был человек, как мы называем, рукастый, с чувством команды. И всем этим требованиям Юрий отвечал, он был замечательный член экспедиции.
– Сенкевич для храбрости выпил в самолете, когда летел к Хейердалу. Как к этому отнесся Хейердал?
– Конечно, он мог выпить, но никогда много не пил. Естественно, он мог произнести тост, он был рад всему приятному, что случается в жизни, и был очень хорош в застолье.
– А каково вообще было отношение Сенкевича к жизни?
– Он был человеком, который умел видеть хорошие стороны жизни, умел видеть не только печали, но и радости. Он был очень мужественный человек. И вот я помню, в таких случаях он бывал очень собранным. Так исследователь Норман Бейкер нырнул и запутался в водорослях, где были ядовитые медузы, которые выпускали кислоту. Норман Бейкер был весь красный, у него опухло все лицо, заплыли глаза, и мы боялись, что потеряем его из-за сильного поражения кожи. Юрий долго думал, как помочь Бейкеру, и наконец его лицо озарила улыбка, и он сказал, что должен выпить очень много воды, много-много воды. Мы не могли понять, в чем тут дело, в чем тут загвоздка, в чем заключается его решение. Юрий сказал, что если воду пьешь, то потом она из тебя выходит, и что это очищает почки. И он просил отца выдать всем членам команды по дополнительной порции воды. Когда она выходила из них, получалось очень много урины, мочи, проще говоря. А в моче содержится щелочь, и это прекрасное средство от ожогов. Все писали до отвала и той уриной лечили бедного Нормана Бейкера, у которого уже не открывались глаза, и он был весь в ожогах от кислоты, которую выпустили ядовитые медузы. Бедного Нормана Бейкера мы поливали мочой с ног до головы, это было не очень гигиенично и не очень ароматно, но тем не менее это помогло. Постепенно у него открылись глаза, затем рот, и он начал улыбаться. Таким образом, жизнь его была спасена благодаря находчивости Сенкевича.
– А Вы читали книги Сенкевича?
– Да, я читал его книги, так как знал Юрия. Передо мной вставал он, читать его книги было все равно, что встречаться с ним.
– Свыше двух десятилетий Юрий Сенкевич вел на главном телеканале нашей страны очень популярную передачу «Клуб путешественников». Знаете ли Вы что-либо о ней?
– Я ничего не могу сказать, потому что у меня не было случая увидеть ее. Но я разговаривал со многими людьми, они говорили, что это были замечательные программы. Вообще это был восхитительный человек.
Мне очень жаль, что мы мало общаемся с русскими из-за языкового барьера. Мы гораздо лучше знаем англо-американцев, чем русских, потому что выучить русский трудно, далеко не каждый за это берется. Полагаю, что это большой пробел в наших культурных связях и надеюсь, что в будущем больше русских будет изучать норвежский, а норвежцы будут изучать русский язык, это поспособствует нашему сближению.
– Каким он был в экспедиции? Каким он был в жизни? Это были разные люди или один человек?
– Я не могу Вам ничего на это ответить, потому что я ведь не был с ним в экспедиции. А я не был в экспедиции, потом что отец хотел, чтобы в ней участвовали по одному представителю от каждой нации и, соответственно, меня он не взял. Я могу сослаться только на отзыв моего отца, который говорил, что Юрий всегда был самим собой – был ли он в экспедиции на плоту или на посольском приеме. Он всегда был верен себе и океану.
– А почему был сожжен «Тигрис»?
– Это случилось, когда они отплыли от места, где встречаются Тигр и Евфрат, где согласно Ветхому Завету предполагается местонахождение Эдема. Сегодня это место весьма далеко от наших представлений о рае, потому что там прошли все войны, которые вели иракцы, там все разрушено и разорено. Поплыли от места, где якобы был Эдем, в Индийский океан через Пакистан, вдоль берега Восточной Африки. Там на их пути шли войны, которые вели восточно-африканские племена в Эритрее и Эфиопии. Сверхдержавы были заинтересованы в этих племенных войнах, потому что они продавали смертоносное оружие этим развивающимся странам и зарабатывали на чужих несчастьях. Команда хотела привлечь внимание мировой общественности к этим событиям, вот почему они решили сжечь «Тигрис». У Тан был тогда генсеком Организации Объединенных Наций. И это действительно была мировая сенсация, она привлекла внимание к племенной войне и к продаже оружия племенам. Мир, конечно, не стал от этого безопасным, во всяком случае, они сделали попытку остановить насилие. От «Тигриса» остался только штурвал, который мы сейчас можем увидеть в музее.
Замечательные книги Ю. Сенкевича:
3. Их позвал горизонт (в соавторстве с А. В. Шумиловым)
4. Путешествие длиною в жизнь (мемуары).
17 марта 2014 года в честь Юрия Сенкевича назван новый самолёт А-320 авиакомпании «Аэрофлот».
Судоходная компания «Совкомфлот» назвала океанский танкер усиленного ледового класса общей грузоподъёмностью (дедвейтом) 100 тыс. тонн (в два раза больше «Титаника») — «Юрий Сенкевич».
Распоряжением Правительства Москвы от 5 июля 2010 года № 1390-РП имя Ю. А. Сенкевича было присвоено ГАОУ ВПО МГИИТ. С этого времени институт именуется «Государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования города Москвы «Московский государственный институт индустрии туризма имени Ю. А. Сенкевича».
4 марта 2009 года в Москве на Селезнёвской улице, 11а, строение 3 был открыт кабинет-музей Юрия Сенкевича. В нём не только собраны личные вещи и фотографии знаменитого путешественника и учёного, но и представлена экспозиция по истории освоения Арктики, Антарктиды и Мирового океана.
источник
Весной 1969 папирусный корабль «Ра» с международной командой из семи человек, которые были гражданами различных стран начал свое плавание из финикийского порта Сафи, который находится в Марокко с целью пересечь Атлантический океан. Командовал экипажем норвежский путешественник Тур Хейердал
Проанализировав многие находки, где были изображены папирусные корабли, Хейердал начал задумываться о том, что еще во времена доинкской Америки древние мореплаватели пересекали Тихий океан, используя тростниковые суда. Возможное сходство древних тростниковых судов, которые изготавливались в Мексике и Перу, с папирусными кораблями, используемыми жителями древних цивилизаций Средиземноморья, не отрицалась и другими компетентными исследователями.
Экспедиция на лодке «Ра», 1969 год. Тур Хейердал во время плавания. Фото Юрия Сенкевича /Фотохроника ТАСС/
В 1969 году Тур Хейердал задумал экспедицию на папирусной лодке через Атлантику. Исследователь предоставил мастерам с озера Чад изображения и модели древних египетских судов. На основе этого материала они соорудили корабль из папируса, который символически был назван «Ра»
Тур Хейердал руководит оснащением лодки «Ра». Фото Н. Кислова /Фотохроника ТАСС/
В 60-х годах Хейердал встречался с Мстиславом Келдышем, приезжая в СССР. В разговоре речь зашла о будущих экспедициях Хейердала, и Келдыш спросил его: «А почему бы вам не взять с собой русского?» И, вспомнив о вопросе Келдыша, написал советскому академику письмо с просьбой найти ему русского врача, владеющего английским языком и обладающего чувством юмора. Выбор пал на молодого врача, недавно вернувшегося из Антарктиды со станции «Восток» после годовой зимовки, Юрия Сенкевича.
Так Сенкевич оказался в составе интернационального экипажа: Тур Хейердал (Норвегия), Абдула Джибрин (Чад), Норман Бейкер (США), Сантьяго Хеновес (Мексика), Джордж Сориал (Египет), Карло Маури (Италия) и Юрий Сенкевич (СССР)
25 мая 1969 года состоялся старт папирусной лодки «Ра». На борту, кроме 7 человек экипажа, были еще обезьяна Сафи, куры и утка.
Тур Хейердал на палубе судна. Фото Юрия Сенкевича /Фотохроника ТАСС/
Попутный ветер и Северное Экваториальное течение способствовали тому, что «Ра» за 2 месяца плавания преодолел 5 тысяч километров морского пути, но закончилось путешествие тем, что лодка затонула
Тур Хейердал управляет лодкой. Фото Юрия Сенкевича. Репродукция Фотохроники ТАСС, 1969 год
По словам Юрия Сенкевича, это произошло из-за того, что строители лодки с озера Чад обрубили загнутую корму, решив не руководствоваться расчетами и чертежами Хейердала. А корма была необходима, чтобы лодку не заливало, когда она преодолевает высокие волны. Когда это поняли, корму надставили, но целостность конструкции уже была нарушена. Через месяц после выхода в открытый океан корма стала погружаться в воду, и «Ра» буквально превращалась в подводную лодку.
Экспедиция Тура Хейердала на лодке «Ра». Тур Хейердал и Абдалла Джибрин на капитанском мостике. Фото Юрия Сенкевича /Фотохроника ТАСС/
Вот отрывки из дневника Юрия Сенкевича:
«4 июня. Всего у нас сломалось пять весел и одно утеряно.»
«29 июня. Не вызывает сомнений, что мы погружаемся больше и больше, хотя и медленно. Несомненно также, что мы не сможем затонуть, но что «Ра» будет затоплен по палубу — это точно.»
«9 июля. Справа рвутся веревки, связывающие папирус. Весь правый борт ходит ходуном и грозит оторваться от нас.»
Члены команды «Ра» Дженовес и Тур Хейердал за завтраком. 1969 год. Фото Юрия Сенкевича. Репродукция Фотохроники ТАСС
Экипаж мужественно пытался спасти лодку. Под рулевым мостиком находился спасательный плот из пенопласта, рассчитанный на шесть человек, который распилили и укрепили на корме. Это помогло продержаться еще две недели, прежде чем был послан сигнал «SOS».
Штурман Норман Бейкер и руководитель экспедиции Тур Хейердал. Фото Юрий Сенкевич /Фотохроника ТАСС
Сигнал услышали с американской яхты. Слово Юрию Сенкевичу: «Прошло три-четыре дня, мы вот-вот должны были встретиться с нашими спасителями. И, радуясь этому, отправили за борт все лишнее, включая еду и воду, не предполагая, что ожидание встречи растянется еще на пять дней. Эти пять дней были не самыми лучшими в нашей жизни.» 16 июля 1969 года измученные путеешственники оставили многострадальную лодку и переместились на яхту «Шенандоа». Так завершилось это первое, но не последнее путешествие.
Экспедиция Тура Хейердала на лодке «Ра». На снимке: Юрий Сенкевич (справа) и Тур Хейердал (третий справа) с членами экипажа лодки. Фотохроника ТАСС
А уже через год в мае состоялся старт «Ра-2»
Экспедиция Тура Хейердала на папирусной лодке «Ра-2» начинает свой путь к берегам Центральной Америки из марокканского порта Сафи. 17.05.1970 года. Фото Юрий Сенкевич /РИА Новости
источник
4 марта 1937 года родился Юрий Александрович Сенкевич, русский учёный-медик, который стал известен в России как ведущий старейшей телепередачи советского и российского телевидения «Клуб путешественников». Сенкевичу довелось участвовать в интереснейших путешествиях, в ходе которых подтверждались научные гипотезы. Мы расскажем о пяти легендарных путешествиях Юрия Сенкевича.
В 1967 году Сенкевич участвует в 12-й советской антарктической экспедиции на станцию «Восток». Там он планирует изучать поведение человека в экстремальных условиях.
Экспедиция стартовала в январе 1967 года. Основной обязанностью Сенкевича на станции «Восток» была работа врача, однако он получил и другие обязанности в нагрузку. Перед отправлением в Антарктиду он получил предложение от главного редактора журнала «Дружба народов» вести путевой дневник.
Так Сенкевич стал известен в литературных кругах как веселый и очень остроумный автор. Полет на антарктическую станцию стало началом всех будущих путешествий Юрия Сенкевича. Во время зимовки произошел уникальный случай. У Сенкевича произошло воспаление аппендикса. Врачу пришлось делать операцию по удалению аппендикса самому себе. Это было впервые в медицинской практике.
На станции «Восток» — полюсе холода Земли. Температура минус 75 градусов.
Первое путешествие на Ра
Экспедиция Тура Хейердала на лодке «Ра». Участник экспедиции Юрий Сенкевич закрепляет парус.
В 1969 году известный норвежский ученый Тур Хейердал организует экспедицию на папирусной лодке через Атлантику. Он искал для интернационального экипажа русского врача, владеющего английским языком и обладающего чувством юмора. Сенкевич оказался идеальным кандидатом. Во время плавания Сенкевич вновь вел дневник.
25 мая 1969 года папирусная лодка «Ра» отправилась в плавание. Тур Хейердал хотел проверить, насколько далеко лодки из папируса могли плавать и смогут ли они пересечь океан.
Путь начинался в Сафу (Марокко) и заканчивался в Бриджтауне (Барбадос). Первое путешествие на «Ра» закончилось неудачно: лодка затонула, а экипаж был спасен американцами. 16 июля 1969 года путешественники переместились на яхту «Шенандоа». Так завершилось путешествие Сенкевича на Ра.
Второе путешествие на Ра
Утром 17 мая 1970 года состоялась вторая попытка. Лодка «Ра-2» вышла из марокканского города Сафи (Северная Африка) и направилась через Атлантический океан к берегам Южной Америки. Экипаж «Ра-2» состоял из восьми человек: Тура Хейердала (Норвегия), Нормана Бейкера (США), Карло Маури (Италия), Кея Охары (Япония), Юрия Сенкевича (СССР), Жоржа Сориала (Египет), Сантьяго Хеновеса (Мексика), Мадани Аит Уханни (Марокко). Хейердал специально подобрал экипаж, в котором было представлено большое разнообразие рас, национальностей, религий и политических мировоззрений, с тем чтобы продемонстрировать, что на маленьком плавучем островке люди могут эффективно сотрудничать между собой.
На этот раз мореплавателей ждал успех – спустя 57 дней они достигли берегов Барбадоса. Длина маршрута составила 5 700 км. Успех экспедиции на «Ра-2» подтвердил, что древние трансокеанские контакты были возможны, как и предполагал Хейердал. Экспедиция также собрала информацию о загрязнении океана и представила свой доклад в ООН.
Тур Хейердал изучал древнюю цивилизацию, существовавшую в Междуречье. По его мнению она оказывала значительное культурное влияние на другие народы. Чтобы подтвердить свою гипотезу о том, что цивилизация распространялась в основном морским путём, он задумал экспедицию на лодке «Тигрис».
«Тигрис» должен был совершить путешествие вдоль восточного побережья Африки к мысу Доброй Надежды. В 1977 году началась подготовка экспедиции. 23 ноября 1977 года «Тигрис» отправился от деревни Эль-Курна, где сливаются вместе Тигр и Евфрат. Через несколько часов плавания исследователям пришлось дать сигнал SOS. На помощь пришел советский теплоход «Славск», на котором они добрались до берегов Бахрейна.
Затем «Тигрис» продолжил путь. Через пять месяцев плавания в марте 1978 года корабль достиг берегов Джибути в Африке.
В результате главная задача экспедиции «Тигриса» была выполнена. Камышовая лодка проявила отличные мореходные качества. Это указывало на то, что древние жители Месопотамии, долины Инда, Египта могли с помощью аналогичных лодок контактировать между собой.
В начале 1980-х Сенкевич участвовал в подготовке первой советской экспедиции на Эверест. В состав экспедиции вошла киногруппа студии «Леннаучфильма».
В 1982 году восхождение началось из лагеря, расположенного на высоте 5 300 метров над уровнем моря. Исследователи были вынуждены преодолевать ледник Кхумбу длиной около восьмисот метров — это место самое опасное на Эвересте.
Последние 348 метров подъема, как всегда, оказались самыми трудными. Исследователям приходилось лезть по скалам, страхуя друг друга. После покорения вершины друзья снимали панорамы китайской и непальской сторон.
Таким образом, экспедиция закончилась небывалым успехом. Русские впервые побывали на Эвересте, проложив самый сложный маршрут, доказав высочайший уровень советского альпинизма.
источник
Все-таки мы приручили «Зодиак» — Жорж, Карло и я. Раз десять накачивали и спускали воздух — и укрепили наконец каркас, разобрались во всех деревяшках. Спустили лодку на воду, поставили мотор и покружили вокруг «Ра».
Корабль выглядит со стороны великолепно и очень романтично, с выгоревшим парусом, с изогнутыми носом и кормой. с Сантьяго на макушке мачты, — зачем его туда потянуло?! А, чтоб сфотографировали!
Он чуть-чуть болен, нечто вроде фарингита. Даю антибиотики, пока они помогают мало, но Сантьяго бодрится. Вчера вечером Тур долго говорил, что близится мыс Юби, до него всего около девяноста миль, и поэтому вахтенному надо быть особенно внимательным, смотреть не только на компас, но и назад, на буй, который, по сути, показывает наш истинный курс, — и вот Сантьяго, вдохновленный речами Тура, проникнувшись важностью момента, отстранил Кея от вахты и встал на мостик сам, назло всем врачам и болезням.
Вахты нынче скучные. Единственное развлечение — если корабль случайно развернет задом наперед. Так случилось сегодня ночью: часам к пяти ветер абсолютно исчез и я, оставив руль, полез снять топовый фонарь — пока лазил, «Ра» и развернуло. Я порядком намучился, возвращая корму на место, греб маленькими веслами от «Зодиака», дергал за брасы. Потом, когда я совершенно обессилел, нахальный корабль вдруг выправился сам.
Да, становится скучновато, и мы развлекаем друг друга, как можем. Позавчера, например, Жорж и Сантьяго устроили для нас концерт самодеятельности, они пели и плясали канкан, оба в тельняшках, рослый и коренастый, как Пат и Паташон, и подбадривали друг друга: «А ну, девочки!» — а мы корчились от смеха.
| Концерт художественной самодеятельности |
Вообще музыка на борту «Ра» звучит почти постоянно. Тур, колдуя над своими чурбачками и колобашечками, мурлычет песенку о летучих рыбках, и взгляд его при этом отрешен и задумчив. Смолкает Тур — вступает Норман, у него губная гармоника и не весьма обильный репертуар, всего две-три ковбойские песенки, мы уже выучили их до последнего такта, но это все же гораздо приятней, чем прошлогодний приемник Абдуллы, — он совершенно извел нас тягучими восточными мелодиями.
А вот с магнитофоном Жоржа случилась в прошлом году загадочная история.
Жорж оставил его на корме и пошел помочь мне крепить канистры с водой, через полчаса вспомнил, взглянул — и увы! Скорей всего, магнитофон свалился в воду сам, но, возможно, конечно, его кто-нибудь, не заметив, задел. Я старался утешить Жоржа, однако он твердил, что теперь путешествие для него испорчено, потому что ему без музыки не уснуть.
Не знаю, как кого, а меня тоже опечалило исчезновение магнитофона, на его пленках было немало приятного, — но что вода берет, обратно не отдает.
К слову, о магнитофонных записях. В первые дни нашего первого плавания Карло записал «Симфонию «Ра». Он просто включил микрофон минут на десять, при довольно тихой погоде, — но когда потом, позднее, на суше, мы крутили эту пленку, меня задним числом брала оторопь: скрипы, визги, скрежет, треск — неужели вокруг нас творилось такое? И как мы это вынесли, как умудрились вернуться живы и невредимы?
Теперь, вспоминая это, краешком сознания — самым краешком — я гадаю: повезет ли нам так же и на этот раз?
Тихо и солнечно, океан — как озеро, и по этому озеру, сказочный, сладко красивый, как на заднике у провинциального фотографа, еле-еле плывет наш «Ра».
Утром 24 мая на борту произошло важное событие, запечатленное на фото-, кино- и магнитной пленке. Состоялась первая операция на «Ра-2»!
Жорж, встав, пожаловался, что плохо спал — болел палец. Я взглянул: панариций — и получил от пациента согласие вскрывать.
К операции готовились обстоятельно.
Сантьяго надел на голову пластиковый чепец, на лицо — марлевую маску. Я опоясался полотенцем, а поверх него — веревкой.
Тур поглядывал на нас, как няня на расшалившихся ребят, он в это время отпиливал ножовкой горлышко у глиняной амфоры — готовил сосуд для хранения расходной воды, так как доставать воду из амфор довольно хлопотно, горло очень узкое — мы до сих пор пользовались автомобильным методом, засасывали воду через шланг, а это негигиенично, вот Тур и решил сделать резервуар, который наполнялся бы не спеша и загодя, а опорожнялся по мере надобности и без труда.
Ножовка плохо пилила, и Тур сердился, но я выдал ему из своих запасов пилу Джигли, предназначенную вообще-то для костей человеческих; Тур воспрянул духом и сделал вид, что не замечает, как добросовестный Кей ловит его в визир.
| Хирургическая операция — первая и последняя |
Итак, Сантьяго, ряженный медицинской сестрой, подает мне спирт и салфетку для дезинфекции рук. Затем прошу у него резиновые перчатки — и он, вместо хирургических, вручает мне здоровенные, электромонтерские. Кинооператор доволен, зрители хохочут, Жорж тоже, он не подозревает, что через секунду ему станет не до смеха.
Для местной анестезии я решил использовать пластмассовый шприц, но не учел, что подкожная клетчатка на пальцах практически отсутствует и такой шприц здесь непригоден, он маломощный, слабенькийкий.
Жму-жму. Жорж морщится, а пользы нет.
— Потерпи, лучше я тебе разрежу без анестезии, это быстрее и проще, чем колоть несколько раз.
Вот тут Жорж заорал неистово!
Я вскрыл панариций и выпустил гной, хотел промыть ранку, но он больше не давался и громогласно честил меня на всех языках, включая и русский.
Киногруппа — Карло и Кей — торжествовала: никакой инсценировки, поймали-таки правду жизни. Жорж уже оправился от потрясения и договаривался с провиантмейстером насчет взбадривающей стопочки. А я собирал инструменты и думал: пусть эта операция будет единственной на «Ра»!
В прошлом году все, в общем, обошлось. Даже с Абдуллой, хотя уж никак не верилось, что тут обойдется.
Абдулле с первых дней не слишком везло. Морская болезнь как навалилась на него, так и не отпускала, несмотря на все мои старания. Правда, были часы радости, когда Абдулла утром поднимался свежий и восклицал в мой адрес:
— Ты самый лучший доктор на «Ра»! А Тур добавлял, усмехаясь:
— Бери выше, на всех папирусных лодках мира!
Но проходил день-два, и снова Абдулла ходил грустный или даже не ходил, а лежал в хижине — «у меня болит голова!» — не ел, не пил и молился аллаху.
Я потчевал его драмамином; драмамин — препарат эффективный, но обладает побочным снотворным действием, и поэтому Абдулле вечно хотелось спать. Так что Сантьяго однажды забеспокоился, не станет ли Абдулле совсем плохо от пересыпа.
— Ты думаешь, лучше, если его будет постоянно рвать?
Сантьяго поразмыслил и согласился, что спать все-таки полезней.
Вечером 27 июня Тур позвал меня и сказал, что Абдулла жалуется на боли в животе. Я взял Жоржа переводчиком и стал смотреть: температура 37°, язык слегка обложен, болезненные ощущения в правой нижней части живота — батюшки, не аппендицит ли?!
У меня было с собой все необходимое для аппендоэктомии, — все, кроме гарантии покоя и удобства прооперированному. К тому времени мы уже достаточно погрузились, корма нашего «Ра-1» была под водой, от нее к мостику тянулись сотни веревок и веревочек — здоровый и то с трудом продирался сквозь эти джунгли. Ни тебе утки, ни подкладного судна, качка, теснота — помню, как, решив подождать с диагнозом до утра, стоя ночную вахту, я вновь и вновь возвращался мыслями к тому же: а ведь оперировать придется!
Может, вызвать помощь по радио? Но это — крах экспедиции, смысл которой больше чем наполовину в том, что нам не должен никто помогать. Нет, нельзя убивать экспедицию. А человека — можно? Если Абдулле станет совсем плохо, если ты, врач, не справишься.
В общем, не знаю, что бы я в конце концов сделал. Вероятно, все же оперировал бы, полностью взяв на себя ответственность. Но тогда, ночью, на мостике, я постыдно боялся, боялся любого решения, того и другого варианта, — к счастью, жизнь подарила вариант волшебный, третий: утром оказалось, что Абдулла выздоровел, у него было элементарное несварение желудка — и никаких аппендицитов!
Если уж вспоминать о наших желудках, случалось и посмешнее.
Однажды Жорж встал мрачный: «Болит живот, ты вчера обещал слабительное, но не дал». Я извинился, полез в свой ящик, достал пурген. Жорж принял две таблетки сразу.
Прошло три часа, и шесть, и девять.
— Давай сделаем клизму, — предложил я.
— Но он не действует! Это плохое лекарство!
Тур и остальные хохочут, мы тоже смеемся, но предпринимать что-то надо, а этот тип не хочет сделать простую, примитивную клизму, и ни черта сейчас его не переубедишь.
На помощь пришел Сантьяго:
— Юрий, я видел у тебя в коробке магнезию, может быть, она поможет?
Идея! Я бросился к своей аптечке, достал магнезию и вручил весь пакет Жоржу.
— На, прими две чайных ложки.
— И все? — сказал он скептически. — Я приму три!
— Ладно, но не проси потом лекарств для запора.
Он съел три ложки магнезии и свистал всю ночь и половину следующего дня. Кроме прочего, после ужина его вырвало. Однако он не жаловался — уговор есть уговор.
А клизму я ему поставил-таки, это уже в другой раз, позже, при сходных обстоятельствах, — он оказался сговорчивее, и мы с ним торжественно уединились на корме, а потом весь вечер Жорж подробно, под общий хохот, отчитывался о своих впечатлениях, представляя в лицах себя, меня и, кажется, клизму тоже.
Не хочется оставлять медицинскую тему — вероятно, потому, что никакого прикладного оттенка она сегодня для меня не имеет, больных на борту «Ра» нет, я как специалист бездельничаю, и это мне весьма приятно. Самое время рассказать о том, что это вообще такое — быть врачом на «Ра».
Можно сказать, что свои врачебные обязанности я начал выполнять задолго до того, как впервые увидел своих подопечных. С момента, как А.И. Бурназян, уже упоминавшийся на этих страницах, предложил мне составить план подготовки, я как бы плыл на папирусной лодке, диагностировал у членов ее экипажа самые страшные заболевания и блестяще их врачевал.
А между тем с практическим врачеванием я в последние годы почти не сталкивался, занимался в основном физиологией — нужно было многое освежить в памяти, и тут мне чрезвычайно помогли мои коллеги, учителя и друзья.
Я пошел в институт кардиологии, к профессору Мухарлямову, в институт тропических заболеваний, к доктору медицины Токареву, без конца консультировался с ними, с руководителем нашего учреждения, много лет работавшим в Арктике, вспомнил свой собственный маленький опыт, приобретенный за год зимовки в Антарктиде, — все это убеждало, что я должен оснаститься как следует, и список требуемого рос как на дрожжах и грозил превратиться в объемистый гроссбух, а терапевты, хирурги, реаниматоры продолжали предлагать каждый свое, новое, оригинальное и совершенно необходимое, вроде набора инструментов из титанового сплава — надлежало, по возможности, проверить, как инструменты поведут себя при повышенной температуре и влажности.
Всего набралось почти триста килограммов; я внимательно следил за выражением лица Хейердала, когда мы с ним стояли у самолета, только что доставившего меня в Каир. Бегущая дорожка транспортера выкидывала нам на руки огромные пластиковые мешки — Тур раскрывал глаза шире, шире и, когда, наконец, явился последний мешок, облегченно хмыкнул. Я понял, что участь моя счастливо решена: человека с таким запасом юмора никто назад не отправит.
Ну, что-то мы оставили в Каире, что-то — позднее, в Сафи, но и в окончательном своем ассортименте бортовая аптечка «Ра» охватывала, в общем, все разделы медицины. Разве что лишь детские болезни были исключены.
Второй этап моей деятельности наступил в предотъездные дни, и он касался уже не лекарств, а людей. Всех членов экипажа нужно было тщательно обследовать, мне очень помог в этом доктор Катович из Польши, который работал в то время в марокканском правительственном госпитале. Мы сделали всем электрокардиограммы, определили группу крови на случай, если понадобится переливание. Выяснилось, что у пятерых из нас первая группа, а у двоих — четвертая, так что никаких затруднений при переливании не встретилось бы, это немало порадовало.
Помимо всего остального, пришлось гнать всех шестерых — и самому идти — к зубному врачу. Жорж Сориал и Норман Бейкер оказались на высоте, а мы с Хейердалом попались, и Абдулла, и чуть-чуть Сантьяго.
Приближался день отплытия, встречал я его во всеоружии: не только загрузил медикаментами два ящика, отведенных в хижине на мою долю, но и отобрал один ящик у Сантьяго, и чувствовал себя, как всякий удачливый завоеватель, превосходно.
| Болен Норман, температура — 39° |
Рано-рано утром ко мне в номер позвонил Норман и сказал, что ему совсем нехорошо.
Градусник показал 39,9°. Это было для меня как ледяной душ! Нам ведь выходить через пару часов.
Если бы обнаружилась пневмония, я не раздумывая наложил бы на старт докторское вето, поломал бы график — и загорать бы нам в Сафи еще невесть сколько. Но пневмонии не было, имелся бронхит, и я поддался на Нормановы уговоры. Чуть не под руки мы довели его до корабля и уложили в каюте, откуда он хриплым голосом отдавал свои морские распоряжения, словно раненный, но не покинувший пост адмирал.
Абдулла, как упоминалось, знакомился с морем крайне мучительно; у Сантьяго объявился дерматит на интересном месте — бедняга еле-еле ковылял (а назавтра совсем слег); сам я вдруг закашлял; хорошенькое было начало!
После того как якорь выбран и швартовы отданы, порядочный путешественник достает записную книжку и заносит в нее для памяти что-нибудь вроде: «Итак, я в пути! Солнце светит, волны искрятся, чайки кричат, парус надувается!»
Запись, сделанная мной в тот день, гласила:
«Рондомицин, анальгин, тетрациклин, делалгин — марганцовка — пипальфен — аспирин — госпиталь «Ра». «
Мы и впрямь были плавучим госпиталем, на котором к тому же сразу сломались оба руля и рей, но об этом позже. А что касается болезней, то понемногу все образовалось. Через трое суток, выйдя впервые на связь, Норман обстоятельно доложил жене и детям, что «стараниями русского врача дело пошло на поправку». Сантьяго тоже полегчало, хотя долго еще я водил его вечерами в свой «медицинский кабинет», на корму, и там, балансируя на шаткой палубе, пользовал его ванночками и примочками. Освоился и Абдулла, жизнь вошла в колею, и я снял свой «белый халат».
источник