Только одна жизнь принцесса ангина

Второго февраля на концертной площадке бара Фрау Мюллер выступила Princesse Angine, венская группа с «петербургским акцентом». Екатеринбург стал одним из первых в списке коллектива, пустившегося в экстремальный для австрийских музыкантов тур по России в поддержку альбома и укрепления терапевтического эффекта рок-музыки.

Princesse Angine

— Позвольте познакомить вас, месье, с моей подружкой — принцессой Ангиной. Она устроит небольшой переполох у вас в голове… простите, в комнате, разбросает вещи, кое-что сломает и выбросит на помойку. Вы немного прихворнете, это все сквозняки от дырки в голове, но не вызывайте сразу доктора, — я вам все объясню: объясняю… (из предисловия к роману Ролана Топора «Принцесса Ангин»)

Героиня романа Ролана Топора, полюбившегося художника и прозаика, стала для Ксении Островской alter ego, определившим творческий путь и название ее проекта. Песни «Принцессы Ангин» — это истории о людях и городах, баллады о неоднозначности любви и хрупкости происходящего вокруг — всём том, что составляет борьбу [плюс-минус] двадцатипятилетних с «мирозданием и постмодернизмом». В них скрывается легкая самоирония и непрекращающийся поиск чего-то большего.

Ксения Островская // Андреас Сепер
Xenia Ostrovskaya // Andreas Seper

В стихах чувствуется сильная петербургская поэтическая традиция. Прокручивая песни в голове, можно почувствовать ассоциации с БГ, узнать черты Константина Арбенина, найти стилистику Пикника и даже что-то от Ильи Кормильцева. При всем этом, тексты полностью самодостаточны, а за источники вдохновения не принято судить :О)

Терапевтический эффект песен «Принцессы Ангин» обусловлен «способствованию борьбы с депрессиями, солнечными ударами и авитаминозом», — как сказано в сопроводительном рецепте. И концерты объединяют если не депрессивных людей с недостатком чего-либо в организме, то уж точно тех, кто осознанно борется с нападками хандры. По крайней мере, так было в Екатеринбурге. По убеждению самой группы, наш город еще полгода назад был первым, где слушатели хором в 30+ голосов подпевали все доступные песни. Такие моменты делают вечер особенно душевным.

Маттиас Ляйхтфрид // Себастиан Кюберл
Matthias Leichtfried // Sebastian Küberl

Но в этот раз группа приехала без скрипки — «не отпустили с работы». Уважаемые работодатели, если у вас работает девушка, играющая на скрипке, отпускайте её на гастроли (на хороших условиях) — этим вы внесете посильный вклад в красоту окружающего мира. Без скрипачек все уже вполовину не так. По моему убеждению, скрипка один из самых сильных инструментов, которые дают пробивную силу рок-коллективу. Благо, когда прочие инструменты не уступают ей по силе, и группа не теряет своих позиций.

Концерт был вдохновенным. Чувствуется, что местный фан-клуб еще не сформирован: все сидели небольшими компаниями по два-три человека и смаковали каждую песню — когда про себя, когда подпевая. А после, робко подписывали диск, редко решаясь на фотографию с музыкантами. Но по заверению maximilian_ekb , знакомые по первому выступлению «Принцессы» в Екатеринбурге лица привели с собой нового слушателя. [Например, меня].

Ксения Островская // Xenia Ostrovskaya

О группе важно знать еще одно: альбом, в поддержку которого сейчас идет тур по России, записан целиком при поддержке ее поклонников. Затеянный краудфандинговый проект оправдал, с одной стороны, надежды группы — все-таки, приятно, когда за любовь к твоему творчеству готовы проголосовать рублем; с другой стороны, надежды поклонников — им на радость появились студийные записи не только любимых песен, но и нового материала. А это значит, как бы ни были рассеяны подданные Princesse Angine по миру, группа умеет их находить.

Гастроли по России продолжаются. На пути еще пять городов и один долгоиграющий эфир у Семёна Чайки. Сегодня их песни крутят крупные российские радиостанции — «Своё» и «Наше» радио. Минувшим летом группа дебютировала на «Нашествии» — крупнейшем рок-фестивале страны. Являясь, в первую очередь, русскоязычным проектом, они успешно выступают в Австрии, Германии и Чехии. И это удивительно. Будем надеяться, обстоятельства сложатся благоприятно, и Принцесса Ангин не обойдет нас (в первую очередь Екатеринбург) вниманием в следующий раз.

P.S. Заполучить альбом «Терапевтический рок» можно на сайте музыкального издательства. Отдельные записи коллектива выложены на площадке во ВКонтакте и на SoundCloud. Видеозаписи отдельных песен с концерта в Екатеринбурге в конце этого поста или отдельным плейлистом на ютубе.

.
“— Я не совсем понял, в чем смысл вашей истории. Там есть какая-то мораль?
— Там их много. Когда мораль в единственном числе, она глубоко аморальна.”
― Roland Topor, La Princesse Angine

.

.

«Себастиан [басист] у нас даже учит русский, хотя его словарный запас пока ограничивается фразами: «спокойно: я просто басист», «одиночество. грусть» и «счастливый, восторженный!»»

.

.

.

.

.

Малый гастрольный состав Princess Angine в феврале 2016

.

.

Попытка сделать общее фото слушателей и музыкантов, но «нескромных» оказалось в десять раз меньше робких, оставшихся за кадром

Групповое фото нашей банды с Ксенией островской и Георгием, стоящим за камерой

P.S. Традиционно, несколько песен с концерта, записанных в стиле as is — как спето, так и снято. Зальное качество и звук, имхо, несут в себе определенную ламповость :О)

Princesse Angine — Не потянешь

Princesse Angine — Выходи в сад

Princesse Angine — Весенняя лихорадочная

Princesse Angine — Про муз (премьера песни)

Princesse Angine — Im Westen

Princesse Angine — No way

источник

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Когда рождается ребенок, он некоторое время видит мир перевернутым. Через пару дней наш мозг спохватывается – и все вокруг становится на свои места: ваза на столе, ноги на тротуаре, а луна – высоко в небе. Но всегда среди людей находятся такие, кто не смиряется с этим компромиссом – они продолжают видеть мир, как увидели его в первый раз, в первые дни своей жизни. Таким был выдающийся французский художник и писатель Ролан Топор.

Он родился в 1938 году в семье беженцев из Польши – его отец Абрам Топор перевез семью во Францию в 1930 году, спасаясь от нацистов. Ощущение почти панического ужаса войны останется с художником на всю жизнь.

В начале 60-х годов Ролан Топор вместе со своими друзьями, такими же беженцами и странниками в мире реальном и вымышленном – драматургом Аррабалем и писателем Ходоровским – создает группу «Паника». Он начинает не только рисовать карикатуры, ставшие сейчас классикой искусства 20 века, но и сочинять романы, рассказы и пьесы.

Любое творчество увлекает его: он рисует мультфильмы, пишет стихи для песен, иллюстрирует книги, издает роскошное собрание сочинений Марселя Эме, любимого писателя, со своими иллюстрациями и предисловием, снимается в кино.

Роман «Жилец», написанный Роланом Топором в 60-е годы, спустя десять лет был экранизован Романом Поланским. А сам художник, наделенный удивительной внешностью мима, в котелке и с неизменной сигарой или трубкой, словно сошедший с картин бельгийского сюрреалиста Рене Магритта, играл (практически самого себя!) в фильмах Вернера Херцога и Фолька Шлендорфа.

Сказка «La Princesse Angine» вышла отдельной книгой в 1967 году, и уже в мае следующего года студенты Сорбонны возводили баррикады из автомобилей и громили буржуазный Париж, поднимая над головами лозунги: «Вся власть воображению!», «Да здравствует сюрреализм!», «Сновидения реальны». Наверняка в рюкзачках тех отчаянных студентов была эта анархическая, полная головокружительной игры, странных сновиденческих образов, черного юмора книга Ролана Топора.

В этой книге, навеянной, по словам самого автора, «Приключениями Пиноккио» и «Алисой в Стране чудес», есть много того, что не только сносит крышу, но и заставляет отстраненно взглянуть на мир, в котором мы живем.

В мире, сочиненном великим сказочником-сюрреалистом Роланом Топором, по которому путешествуют хиппи Джонатан, маркиз де Витамин и принцесса Ангина на грузовике, похожем на слона, все возможно! Человек текуч, пейзаж движется, люди скачут на языках, дым возможно штурмовать, а сон – настолько увлекательно путешествие, что все вокруг так и норовят в него погрузиться.

Автор жонглирует реальностью, она слоится, как страницы книги, буквы строятся в ряд и превращаются в поэзию – здесь Ролан Топор продолжает эксперименты Арагона и Ганса Арпа, изобретателей поэтических ready-made, дадаистов и эстетических хулиганов.

Насыщенный парадоксами роман «Принцесса Ангина» хочется назвать поэмой, так много в нем волшебных образов, лирических отступлений, поэтичного черного юмора – им в совершенстве владеет фокусник Ролан Топор. В некоторых пассажах романа вдруг промелькнет тень Франца Кафки, откуда-то из-за угла высунется нос Гоголя, а в черном небе пролетит звезда Сент-Экзюпери.

Подобно автору «Маленького принца», Топор сам нарисовал иллюстрации к своей книге, чем еще больше запутал нас: его рисунки-ребусы совсем не сопровождают текст, а наоборот – шествуют рядом как отдельное произведение, играя с текстом в умозрительный пинг-понг.

Рисунки-ребусы не требуют разгадки, они предстают перед нами как овеществленный сон, нам нужно только смело войти в зазеркалье Ролана Топора, и мы сразу поймем, что за каждым предметом таятся иные смыслы. Весь мир состоит из символов и поэзии, говорит нам Ролан Топор. Надо только умудриться их обнаружить!

Король черного юмора, мастер парадокса, сюрреалист-сказочник и поэт Ролан Топор стучится в нашу дверь, мы открываем ему.

А теперь я хотел бы нарисовать портрет Ролана Топора. Я дочитал «Принцессу Ангину», закурил «Толуаз», выпил немного виски, закрыл глаза и заснул, не забыв взять в руки карандаш. И вот что у меня получилось.

Если маленькая девочка болтает не так, как пристало разговаривать маленькой девочке, то, скорее всего, она и не девочка вовсе. И вполне может оказаться кем и чем угодно, даже хворью, а хворать никому не по душе. Хотя если болезнь доброкачественная, можно с ней свыкнуться и перевести в разряд хронических. Разумеется, тут следовало бы без промедления обратиться к специалисту, но мы, как правило, решаемся на это слишком поздно.

Я вот бросил курить, но от этого мне не стало лучше.

Непросто изобразить персонажей, если толком не знаешь, девочки они или болезни. Вконец отчаявшись, художник решил изобразить саму загадку, а не предлагать разгадку. Поэтому он нарисовал картинки, весьма напоминающие ребусы XIX века, и в частности те, что рисовал Мориссе.

Дорога была розовая, с белыми лужами. По обочинам торчала мокрая трава. Между ветками кустов пунктирами из капелек прорисовывались паутинки. Вдоль края канавы тяжело двигалась улитка.

Справа виднелся луг, плавно спускавшийся к ручейку шириной не больше ладони. При подсчете деревьев обнаружились пять ив и два орешника.

Внизу стоял серый домик, а дальше всякие непонятные объекты вроде каких-то развалин, водяной мельницы, сада с огородом, горы, а что было за горой, вообще никому не ведомо.

Слева все было еще проще: распаханное поле на сколько хватало глаз. Если приглядеться, комья земли были разной величины, да и разных к тому же оттенков, а впрочем, ничего особенного тут, в сущности, не наблюдалось.

То ли из-за освещения, то ли из-за дождя дорога скрывалась из виду еще до линии горизонта. Может, она сворачивала вбок? Или шла дальше все прямо и прямо? Чтобы разобраться, надо было по ней пойти.

Джонатан осторожно коснулся ногой водной глади. Кусочки его отражения на мгновение разбежались, но потом вновь соединились, чтобы воссоздать портрет светловолосого юноши огромного роста, одетого в джинсы и бежевую рубашку с открытым воротом. На по-детски круглом лице – глаза чуть навыкате, наполовину скрытые светлой челкой, и большой полногубый рот.

Отражение снова зарябило: в воду шмякнулся плевок.

Джонатан вытащил из кармана джинсов смятую пачку «Голуаз» с одной сломанной сигаретой. Он взял в рот обе части и, щурясь от огня, одновременно прикурил их от ржавой зажигалки. Затем скомкал пустую пачку, подкинул ее и метким пинком отправил в канаву, где она закончила круговерчение, ударившись о камень.

Он обернулся и, прежде чем упасть, успел лишь заметить слоновью тушу.

Когда Джонатан открыл глаза, небо было по-прежнему далеким и белым. Что-то ползло по шее. Он машинально шлепнул себя – девочка рассмеялась.

На вид ей можно было дать лет десять. Женственно красивая, рыжая, с зелеными глазами. Вишневое платье помято и все в грязи. На голове – корона из золотой бумаги, вроде тех, какие прилагаются к пирогу на Праздник волхвов.

– Ничего с вами не случилось, и нечего валяться, никто вас не пожалеет!

– Как он, Принцесса? – осведомился хриплый голос. – Расшибся? Без этих раскиданных повсюду противных волос и пятен крови пейзаж был бы значительно живописнее!

– Крови нет. Можете подойти поближе, Канцлер. Кое-кто желает привлечь к себе внимание и притворяется тяжелораненым, хотя руки-ноги у него целы.

– А вдруг он вражеский шпион?

Джонатан осторожно приподнялся, оперся всем телом на вывихнутую лодыжку и со стоном рухнул на землю.

Коренастый старик присел на корточки рядом. Его лицо будто избороздили горные кряжи, а по густоте пунцового цвета оно могло поспорить с закатным солнцем. От Канцлера за версту разило вином.

– Не выношу вида крови. Ничего не могу с собой поделать. Конечно, для мужчины, а тем более моего возраста, это просто курам на смех. Но ничего не попишешь, у меня такое с детства. Однажды матушка поранила себе большой палец штопором: я привел ее к лекарю, чтобы тот наложил повязку, и вообразите, не она, а я потерял сознание!

– Не раскрывайте наших секретов, Канцлер. Может, он все-таки шпион. Сударь, вы шпион?

– Не думаю, – с трудом выдохнул Джонатан.

– Если вы мне солгали, берегитесь! Я этого так не оставлю!

Она сочувственно наклонилась над юношей и с вывертом ущипнула его за ногу.

– Это еще цветочки по сравнению с тем, что вас ждет, если вы скрываете от меня правду.

Она прыгнула обеими ногами в лужу и обрызгала лицо раненого.

– Мне кажется, он не врет, – заявил пьяница. – Что у вас в карманах?

Джонатан принялся вытаскивать свои пожитки. Расческа с выпавшими зубьями, ржавая зажигалка, старый бумажник Из змеиной кожи с ободранными чешуйками, кроличий зуб, пластмассовое кольцо, фотография из журнала, изображавшая голую по пояс женщину, и монетки из разных стран. Венцом коллекции оказалась зубная щетка, заткнутая за ремень.

Малышка со стариком пристально изучили разложенные перед ними предметы. В конце концов, ко всеобщему разочарованию, Канцлер заключил, что вещи не волшебные и Джонатану разрешается взять их обратно.

– Меня зовут Ангина, – сказала девочка. – Я принцесса, а он – мой канцлер, маркиз де Витамин. Я – настоящая принцесса.

Принцесса Ангина засунула указательный палец себе в левую ноздрю и задумчиво в ней поковырялась.

– Что бы нам с ним сделать, Маркиз? Можно разрезать его на мелкие кусочки и разбрасывать по дороге, чтобы не потеряться на обратном пути.

– Или погрузить с головой в чан с вином и посмотреть, сколько литров он вытесняет.

– Или выпотрошить и набить перьями, чтоб взлетел.

– Или заставить его съесть столько сыра, чтобы он сам превратился в одну большую дырку.

– Или велеть ему петь государственные гимны, пока он не станет государственным флагом.

– Или обнять его так крепко, чтобы растаял от умиления.

– А что, если превратить его в облако и заставить пролиться дождем?

– Или довести его до кипения, чтобы он вспотел.

– С нами? Что это вам вздумалось! Он недостоин!

– Разумеется, ему придется сдать сложнейший вступительный экзамен.

– Послушайте, вы ведь не можете меня бросить посреди дороги, – запротестовал Джонатан. Я вывихнул лодыжку и неспособен идти дальше.

Лежа на земле, он видел все по-новому. Трава была теперь на переднем плане. Горы исчезли вместе с ивами. Остались видны только орешники, хотя они тоже отодвинулись.

Ноги у девочки были все забрызганы. Под ровным слоем грязи на коленках угадывались болячки и ссадины. Расстегнутый ремешок одной из сандалий свободно болтался.

У Канцлера нижняя часть брюк выглядела не лучше: она вытерлась до бахромы и от нашлепок грязи стояла колом. Ботинки все растрескались, отчего, вероятно, существенно снизилась их непромокаемость.

– Я здесь никого не знаю, – снова встрял Джонатан, – вы не можете меня оставить!

– Тихо, тихо, перестаньте! Вы обожаете, когда с вами нянчатся. Вы, наверное, исключительный студент!

– Молчите и слушайте внимательно.

Ангина уселась прямо в лужу. Платье начало пропитываться влагой и темнеть.

– Как насчет того, чтобы сдать вступительный экзамен? Если у вас получится, мы, так и быть, вас возьмем. Но только в случае положительной оценки. Количество мест ограничено. При всем желании мы не в состоянии подбирать всех, кого давим. Говорят, что с животными много хлопот. А с людьми? От них шум, грязь, они ненасытные и невыносимые. Вы согласны?

– Мамочки! Фургон! Я так резко затормозил, что багажные ремни, видимо, оторвались. Бедные кролики! Их, наверное, расплющило! Моя белая мышка! Только бы ее не придавило маятником! Ой, фотографии! Если бутылки разбились, они намокнут! Ой, пластинки! Наверное, все поцарапались! Ой, посуда! Вдребезги, наверное, разлетелась, на мелкие осколочки! Ой, красные рыбки! Побегу наводить порядок.

Джонатан перевернулся на бок, проводил его взглядом и обнаружил грузовик.

Он не ошибся: это был старый рекламный грузовик в виде огромного слона. Цвета давленой клубники. Сбоку красовалась надпись черными буквами:

«НИЧЕГО ПРЕКРАСНЕЙ ТУНЦА В МАСЛЕ»

Старик доковылял до задней двери, открыл ее позолоченным ключом и исчез внутри.

– Хотите сказать, на крокодила?

– Да нет же, слоном, вон там, на дороге.

– Бестолковщина, – возмутилась Ангина, – слон – запретное слово! Ругательство. Надо говорить не «слон», а «мышка».

– Откуда вы знаете? Цвета одинакового, серого или белого. Оба млекопитающие и травоядные.

– Зато у них и строение разное, и размеры не совпадают!

– Маленький слон все равно слон, что правда то правда, а большая мышь все равно мышь. Следовательно, размер ни при чем. А что касается формы… тут можно и ошибиться. Если внимательно приглядеться, они похожи как две капли воды.

– Да вы просто не желаете как следует присмотреться. Быстро моргайте и получите ощущение полного сходства. Вот послушайте:

вскричал бандит, не способный к обобщению.

Этот анекдот очень сложно рассказывать! Немедленно приступим к экзамену. И не вздумайте приставать ко мне в отсутствие Маркиза. У меня черный пояс по карате. Джонатан задрожал от страха.

– Обещаю быть паинькой, к тому же я не могу двигаться.

– Тем лучше. Отвечайте: чтобы наполнить ванну, необходимо пятнадцать минут и десять секунд. В чем сложность задачи?

– Неверно, ставлю вам кол, никуда не годится. Вода еле течет. Кем бы вы хотели стать: слепым, безруким или сердечником?

– Не угадали! Назовите три притока реки Амур.

– Наконец-то правильный ответ! Лучше поздно, чем никогда. Я хорошенькая?

– Потому что… потому что у вас очень красивые глаза.

– Ротик не большой, не маленький, в самый раз и ярко-красный.

Ангина восторженно захлопала в ладоши.

– Браво, браво, я вас обожаю! – Она вскочила на ноги, бросилась к Джонатану и расцеловала его.

Канцлер возник в проеме дверцы грузовика с бутылкой вина в руке.

– Он сдал, мой милый Маркиз, и он поедет с нами. Помогите его перенести.

С помощью Маркиза Джонатан забрался в грузовик. В полумраке обозначились наваленные грудой вещи. Еще там стояли две одноместные кровати, причем на той, что побольше, три белых кролика доедали письма и конверты. Ангина согнала их, чтобы уложить Джонатана.

– Надо бы купить другую кровать, – проворчал Канцлер. – Но где взять денег?

Канцлер побагровел от гнева.

Ни под каким видом. Строго-настрого запрещаю. Я – хранитель наследства и хочу, чтобы к нему никто не прикасался до вашего совершеннолетия.

– Бедный де Витамин, вы сами не знаете, что говорите. Одной вещью больше, одной меньше, какая разница?

Канцлер поднес бутылку ко рту и отхлебнул из горлышка.

– Потеряй вы наследство, ваш дядюшка не станет занижаться вашим образованием, а вам потом понадобится приданое для свадьбы. Эти вещи надо беречь как зеницу ока, которое видит, что зуб неймет. В противном случае ваши противники не преминут воспользоваться данной ситуацией и станут утверждать, что вы разбазариваете сокровища королевства. Они настроят народ против вас, и корона вам улыбнется.

– Пенсию не успели начислить. У меня осталось ровно на еду и на бензин. А потом, глядишь, ваш дядюшка поможет.

– Разумеется, мой славный Маркиз, вас не забудут. Дядюшка будет выплачивать тебе столько, что на пенсию ты сможешь купить себе новые покрышки. Джонатан, мне кажется, я видела какую-то купюру в вашем бумажнике.

Джонатан протянул ей желаемую банкноту.

Через некоторое время грузовик тронулся.

Молодой человек тут же уснул, а Принцесса вполголоса принялась читать наизусть басню об адмирале, которого забыли на складе.

Чья-то рука тронула Джонатана за плечо. Он открыл глаза и увидел, что еще не рассвело.

– Как вас зовут? Я забыла ваше имя.

Это оказалась Ангина. Она прошептала:

– Не шумите, Джонатан, по-моему, они бродят где-то поблизости.

– Враги короны. Канцлер спит в кабине на сиденье. Мне страшно.

В полной тишине казалось, что девочка ужасно громко дышит. Этот шум сопровождался тиканьем то ли пяти, то ли шести часов, лежащих в кузове.

– Мне стало плохо, и меня вырвало. Но теперь мне гораздо лучше. Это, наверное, из-за мороженого. Я съела четыре здоровенных пломбира, как раз перед тем, как мы вас раздавили. Точно, это все пломбир.

Джонатан поставил здоровую ногу на пол и попытался шагнуть, наступая на больную. Получилось.

– Подождите, сейчас я встану.

Он услышал, что она куда-то пошла, затем вспыхнул свет. Ровный свет исходил от лампы, стоявшей за грудой мебели, покрытой чехлами. Бледное личико Ангины и круги под глазами выдавали ее недомогание. Постель была вся запачкана. Ангина виновато смотрела на Джонатана.

– Вероятно. Помогите мне сменить белье. Куда деть грязное?

– Положите на травку. Завтра Маркиз постирает.

Джонатан сменил белье. Девочка чрезвычайно внимательно и серьезно наблюдала за тем, как он суетится. Когда все было сделано, она спросила:

– А как ваша настоящая фамилия?

– Пжесчирадло. А теперь на бочок.

– Красивая фамилия. Но у меня ведь тоже необычная, правда?

– Правда. Не желаете раздеться и лечь в кровать?

– Я не разделась перед сном, потому что вы были рядом.

– Я могу выйти, если вы стесняетесь.

– Не надо! Теперь это не имеет значения, потому что я вас знаю.

Она погасила свет, разделась в темноте и нырнула в кроватку. Джонатан ощупал свою щиколотку. Она раздулась и горела. Понадобится немало времени, чтобы он смог нормально ходить.

И действительно, спустя некоторое время она подошла к его кровати.

– Откройте рот, я вам ее попробую вставить.

Он быстро закрыл глаза, чтобы навечно не остаться слепым. Кончик сигареты сначала воткнулся ему в левую ноздрю, затем проехал по щеке, подполз к волосам… Девочка нетерпеливо сопела.

– Я заблудилась. Где ваш рот?

– Вы забрались слишком высоко. Идите на звук.

Внезапно сигарета воткнулась в рот и уперлась в горло. Он чуть не задохнулся и вынужден был встать, чтобы прокашляться. Ангина хохотала как безумная.

Джонатан зажег сигарету. В отблеске пламени он разглядел тоненькую фигурку, скользнувшую под одеяло. Он докурил, аккуратно затушил окурок и моментально уснул.

Проснулся он от сильной тряски. Грузовик пофырчал и замер. Дневные лучи проникали через распахнутую дверцу. Джонатан затравленно оглянулся. Вокруг царил неописуемый беспорядок. На полу валялась старая одежда, кухонные принадлежности соседствовали с рваной обувью. В буфете среди клочьев пыли покоился надкусанный батон. В темных углах ему чудилась какая-то возня. Девочка со стариком, судя по всему, перебрались вперед.

Джонатан с трудом оделся: мешала больная лодыжка. Он даже не мог прыгать на одной ноге, малейшее движение причиняло ему боль.

Тут показалась голова Канцлера.

– Прокол, – произнесла голова. – Вам случайно не попадалось запасное колесо?

– Значит, я его еще куда-то положил.

Голова исчезла. Настал черед Принцессы. Достоинство и грация больше говорили о ее высоком происхождении, чем бумажная корона, которая, кстати, вид имела весьма плачевный. По выражению лица никак нельзя было догадаться о событиях прошедшей ночи. Принцесса лукаво улыбнулась.

– Я запомнила вашу фамилию. Писрадло.

– Прокол, – сказала она обиженно. – Маркиз меняет колесо. Знаете, что он мне заявил позавчера? Что не желает больше есть жареную курицу, а только мокрую. Хотите поехать с нами на переднем сиденье?

– С удовольствием, но я не могу передвигаться, очень распухла нога.

– Немного скромности вам бы не повредило. Угадайте, что мне сегодня приснилось?

– Какой вы противный! Ничего мне не снилось, по-моему, ежику понятно.

Она потянулась к нему, будто для поцелуя.

– Посмотрите, правда, у меня зеленые глаза? А когда мне что-нибудь снится, они ярко-гранатовые. Все очень просто. Проголодались? Тогда у меня для вас сюрприз.

Канцлер поменял колесо и помог юноше выбраться из грузовика, стоявшего на обочине дороги. Поблизости журчала река. Коровы на лугу созерцали слона с мрачным любопытством. В чистом небе солнце сияло, но не грело.

– Вот, – закричала Ангина, указывая на коров, – молоко и мясо на завтрак. Разделайте нам любую. Мы вас дожидались целое утро и умираем от голода.

Она протянула Джонатану кухонный нож.

– Вы хотите, чтобы я убил корову?

– Вы проголодались или нет? Сказали же, что да. Тогда что вас смущает? Думаете, мясо жесткое? На мой взгляд, оно должно быть нежным. Как вы считаете, Канцлер?

– Полагаю, оно отменного качества. Если приготовить говяжью вырезку как следует, на это дивное блюдо набросятся даже мухи. А ведь мухи – твари исключительно разборчивые! Прошу заметить, Принцесса, животные могут оказаться ядовитыми. В нашем положении мы обязаны проявлять особую бдительность.

– Было бы разумнее поесть в ресторане, но все равно рискованно. У некоторых поваров даже меню пропитано ядом. Впрочем, у нас нет денег. Ну, Джонатан, решайтесь. Уже начало первого.

– А разве сегодня не пятница? – неожиданно спросил Канцлер.

Все дружно посчитали на пальцах. Предположение подтвердилось.

– По пятницам мясо пахнет рыбой, – объяснил Канцлер, – а я рыбу терпеть не могу.

Компания удовольствовалась сухим молоком и тунцом в масле. Еды достало бы на десять человек. После этого все разместились на переднем сиденье и двинулись в путь.

Места хватило всем троим. Сиденье было вполне удобным, хотя и не слишком уютным: резина вся потрескалась, и на грязно-зеленом покрытии проступали белесые проплешины.

Пол был устлан мусором разной степени затоптанности. Когда грузовик подпрыгивал на ухабах, внизу перекатывались предметы цилиндрической формы: бутылки, консервные банки и алюминиевые кружки.

Невыносимо пахло бензином. Постепенно привыкли и к запаху, и к тарахтению мотора.

Малышка сидела между водителем и Джонатаном. Она, видимо, недавно вымылась, поскольку на ушах еще не высохла мыльная пена, и причесалась, о чем свидетельствовала не такая взлохмаченная, как накануне, рыжая шевелюра, однако в сущности девочка не слишком изменилась. Платье напоминало жеваную тряпку, а носочки – замызганные бинты. Порванный ремешок на сандалии никто не починил.

Отросшая щетина немного сгладила рытвины на лице, зато покрыла его неопрятной тенью. Он тоже не очень изменился. На нем по-прежнему были надеты коричневый костюм в тонкую светлую полоску, белая хлопчатобумажная рубашка и черный вязаный галстук. То есть еще угадывалось, что когда-то его одежда была именно такой.

Канцлер вел машину поразительно неровно. Он то гнал как бешеный, то без всякой видимой причины тащился, словно ожиревший пешеход. Иногда он резко тормозил, а порой круто поворачивал, якобы объезжая препятствия. Каждый раз, переключая скорости, он отпивал из горлышка бутылки, стоявшей по правую руку.

Все это изрядно изматывало нервы.

– Куда вы едете? – спросил Джонатан, не сводя глаз с дороги.

– К моему дяде, – ответила Ангина. – Поскольку вы задали мне один вопрос, я имею право на семь. Если не ответите, я вас высажу.

– Нельзя ли отложить вопросы на попозже, я немного устал.

Принцесса заговорщицки взглянула на Канцлера, а он в свою очередь ей подмигнул, что оказалось весьма рискованно: грузовик занесло влево, и он чуть не задел несшийся навстречу автобус.

– Отвечать на какие-то жалкие семь вопросов он, видите ли, утомился, хотя самому придумывать и задавать вопросы у него сил хватает! Между тем гораздо сложнее сочинять вопросы, чем на них отвечать!

За тирадой последовало долгое обиженное молчание. В конце концов Джонатан сдался.

– Я отвечу, если Канцлер будет смотреть на дорогу.

– Не волнуйтесь, он не станет за нами подглядывать. Я завяжу ему глаза.

– Нет, нет, не стоит. Я и так отвечу.

– Первый вопрос: воняют ли копыта у кентавров?

– Только если они не моются. Кентавры, соблюдающие правила гигиены и ежедневно принимающие ванну, не издают никакого неприятного запаха.

– Слышите, Канцлер? И бросьте рассказывать сказки, будто вы кентавр! Второй вопрос: сколько времени в часах?

– В зависимости от обстоятельств. Чтобы узнать точное количество, следует обратиться к часовым, которые на них стоят. У них самые верные сведения.

– Третий. Какой масти была белая лошадь Генриха Четвертого, а заодно скажите, каков цвет лица всадника?

– Генрих Четвертый позеленел от страха, а его конь покраснел от стыда. Или наоборот.

– Четвертый. Когда садовник бывает предателем?

– Когда он продает настурции.

– Пятый. Правда ли, что одно ухо у нас предназначено для французской речи, а другое – для английской?

– Правда, если вы одинаково хорошо владеете обоими языками.

– К сожалению, да. В минуты негодования.

– Седьмой. Когда звонят во все колокола?

– Никогда, потому что в овсе колоколов нет. Как, впрочем, и во ржи, и в пшенице.

Канцлер выпустил руль и захлопал в ладоши. Грузовик занесло в придорожные кусты. Старик не дрогнув снова спокойно взялся за баранку.

– Мой мальчик, вы достойно вышли из положения. Я кое-что понимаю в мужчинах. Вы далеко пойдете. Именно такие люди необходимы Принцессе, чтобы раскрыть гнусный заговор, который плетут подлая госпожа Гужина и угрюмый Кольбертов заодно с Герцогиней Бисквитти, Маркграфом де Грюйер и их головорезами. Эта клика злодеев протянула свои щупальца по всему нашему любимому королевству. Обманутый, униженный, возбужденный народ восстал. Вы ведь знаете, как это происходит. Скоро туда же полезут мыслители, потом ученые, и начнется анархия. Накажут виновных, откроют школы, музеи – и воцарится мерзость. Конечно, Принцесса по-прежнему популярна. Ей достаточно было сказать одно слово, и власть осталась бы в ее руках. Но какое слово надо было произнести? Непросто говорить с неграмотными! Они могли неправильно его истолковать, обидеться, рассердиться. Нет, поверьте, лучше было промолчать и уйти. К тому же я, как вам известно, абсолютно не переношу вида крови. Особенно своей! Маркграф и Герцогиня, которых подговорили Гужина и Кольбертов, ловко воспользовались ситуацией. Они набросились на Принцессу, ограбили ее, сломили, уничтожили и лишили меня куска хлеба. Я слишком слаб для борьбы с ними. В свое время я бы гордо принял брошенный ими вызов. Но кого я смогу сейчас победить, с моей пенсией и варикозом? Зубы гнилые, живот надутый, утром еле разлепляю глаза, будто в них крошки насыпали, все кости скрипят. К сладостям начал испытывать постыдную страсть. В каждом населенном пункте я бегу на почту, пытаясь получить пенсию. Увы. Я либо не успеваю, либо опаздываю. Если вас, молодой человек, тронул хотя бы один слог моей речи, то нам мог бы представиться случай скрепить узы нашего братства бутылочкой вина. Ну что?

Канцлер остановил слона и принялся испускать нечеловеческие крики.

– Это он так радуется, – пояснила Ангина. – Совсем забыл, как себя вести. От счастья его может хватить удар. Срочно скажите ему какую-нибудь гадость.

– Канцлер, – завопил Джонатан, стараясь перекричать пьяницу, – единственный слог, который мне нравится, это слог «нет».

Канцлер угомонился и обрел свой обычный цвет, то есть кирпично-красный.

– Не понимаю, что на меня нашло, – проговорил он, удивленно оглядываясь вокруг, – вероятно, причудился кошмар.

– Остановите у табачного ларька, – попросил Джонатан, как только грузовик тронулся, – я куплю сигарет.

– А я обменяю пустые бутылки на полные.

– Напомните мне купить травы кроликам, – встряла Ангина. – Придорожная трава оказалась такая невкусная, что они теперь холодные и не двигаются.

– Как? Кролики? Казна тает на глазах. Я ничтожество, заслуживающее пинка.

Грузовик свернул с дороги и наткнулся на телеграфный столб с надписью «Добро пожаловать в Лурд». К счастью, слоновий хобот смягчил удар. Пьяница повернул грузовик и въехал в некое подобие города.

– Я ничтожество, – пробормотал он, сжав челюсти, – но я обещаю найти табачный ларек!

источник